время как другая обхватила грудь и скользнула по животу к бедрам. Бог развел ее ноги, закинув одну из них на свою. Его пальцы обвели клитор и снова погрузились в ее тепло. Персефона сделала резкий вдох, изогнувшись перед ним, в то время как его отвердевший член лег между ее ягодиц. Ее голова уперлась в изгиб его плеча, а ноги раскрылись еще шире, чтобы он мог погрузиться еще глубже. Рот Аида сомкнулся у нее на губах в требовательном поцелуе.

Богиня задышала быстрее, ее пятки заскользили по простыням, не в силах найти опору – в этой эйфории она чувствовала себя живой и уже хотела получить еще, хотя ее тело уже сотрясалось в вибрациях первого оргазма.

– Это удовольствие? – спросил он.

Она не успела ответить. Даже если бы Аид и дал ей время, она была не способна сложить слова между двумя тяжелыми вздохами, когда головка его члена оказалась у ее входа. Она шумно втянула воздух, когда он скользнул внутрь, и изогнулась дугой, уперевшись плечами ему в грудь. Когда он полностью погрузился в нее, его губы коснулись ее плеча, зубы слегка прикусили кожу, а ладонь продолжила ласкать клитор, пока она не застонала. Это был звук, который он вызывал откуда-то из ее глубин.

– Это удовольствие? – спросил он снова, задвигавшись в медленном ритме, заставлявшем ее прочувствовать все – каждую фрикцию его члена. Он погружался глубоко, ударяясь яйцами о ее ягодицы, и каждый толчок лишал ее способности дышать.

– Это удовольствие? – снова спросил он.

Она повернула к нему голову и обхватила за шею:

– Это экстаз.

Их губы слились в жадном поцелуе, и между ними больше не было слов – только дыхание, страстные стоны и движение тел. Жар между ними все нарастал, пока Персефона не почувствовала, как смешиваются капли их пота. Аид задвигался быстрее, одной рукой удерживая ее ногу над своей, а другой обхватив ее шею и удерживая ее челюсть между пальцами с едва заметным давлением, – и он держал ее так, пока они оба не достигли оргазма.

Аид опустил голову в изгиб ее шеи, покрыв ее кожу поцелуями.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Да, – прошептала она.

Она была больше чем в порядке. Секс с Аидом всегда превосходил ее ожидания, и каждый раз, когда Персефона думала, что они достигли своего пика – «уже не может быть лучше, чем сейчас», – она оказывалась не права. На этот раз все было так же, и она спросила себя, сколько же опыта было у бога мертвых – и почему он сдерживал себя?

Аид отстранился, и Персефона перевернулась, чтобы всмотреться в его лицо, поблескивающее от пота после их занятий любовью. Он выглядел сонным и удовлетворенным.

– Зевс одобрил наш брак?

Аид замер, словно сердце перестало биться у него в груди и дыхание прекратилось. Она не знала, на что именно он так отреагировал – может, он понял, что забыл поговорить об этом с ней, или же осознал, что его подловили. Спустя мгновение бог расслабился, и между ними возникло странное напряжение – не гнев, но и не то воодушевление, что они обычно испытывали после секса.

– Он в курсе нашей помолвки, – ответил он.

– Я спросила не об этом.

Богиня уже достаточно хорошо его знала – Аид никогда не говорил и не предлагал больше, чем требовалось. Секунду он смотрел на нее, прежде чем ответить:

– Он мне не откажет.

– Но он не дал тебе своего благословения?

Она ждала, что он скажет, хотя уже знала ответ.

– Нет.

Пришел ее черед пронзить его взглядом. Но Аид по-прежнему молчал.

– И когда ты собирался рассказать мне об этом? – поинтересовалась Персефона.

– Не знаю. – Он умолк, а потом, к ее удивлению, добавил: – Когда у меня не осталось бы выбора.

– Это более чем очевидно, – богиня бросила на него сердитый взгляд.

– Я надеялся этого избежать.

– Разговора со мной?

– Нет, одобрения Зевса. Он устраивает из этого представление.

– Что ты имеешь в виду?

– Он призовет нас на Олимп на пир и празднования по поводу помолвки, растянет свое решение на несколько дней. У меня нет никакого желания присутствовать там, как нет и желания заставлять тебя через все это проходить.

– И когда он это сделает? – ее голос стих до шепота.

– Через несколько недель, полагаю, – пожал плечами он.

Она уставилась в потолок, и все цвета у нее перед глазами слились в непонятное пятно из-за выступивших слез. Она не знала, почему это вызвало у нее такие эмоции: может, потому что она боялась, или просто потому что устала.

– Почему ты мне не сказал? Если есть вероятность, что мы не будем вместе, я имею право знать.

– Персефона, – прошептал Аид. Приподнявшись на локте, он навис над ней и смахнул ее слезы. – Нас никому не разлучить – ни мойрам, ни твоей матери, ни Зевсу.

– Ты так уверен, но даже ты не можешь противостоять мойрам.

– Ох, дорогая. Я ведь тебе уже говорил – ради тебя я разрушу весь этот мир.

Она сглотнула, глядя на него:

– Наверное, именно этого я больше всего и боюсь.

Несколько мгновений Аид изучал ее лицо, водя большим пальцем по ее щеке. А потом снова коснулся ее губ своими, покрыл поцелуями ее тело, испил у нее между бедер, и, когда он снова поднялся, у нее на устах больше не было других имен, кроме Аида.

* * *

Позднее, снова проснувшись, Персефона увидела, как Аид вернулся в их комнату полностью одетый.

Брови сошлись у нее на переносице, она приподнялась и села. Ее веки еще были тяжелы от сна.

– Что случилось?

Бог скривил лицо с тяжелым и слегка недобрым взглядом:

– Адонис мертв. Его убили.

Персефоне не нравился Адонис. Он украл ее статью и опубликовал без ее разрешения, прикасался к ней, когда она сказала «нет», угрожал выставить на всеобщее обозрение ее отношения с Аидом, если она не вернет ему должность в «Новостях Новых Афин». Он заслуживал многого, – но не того, чтобы быть убитым.

Аид подошел к бару, где налил себе виски.

– Адонис? Убит? Как?

– Ужасно, – ответил Аид. – Его нашли в переулке рядом с «Ла Роз».

Персефоне не сразу удалось осмыслить эту новость. В последний раз она видела Адониса в саду богов. Она в буквальном смысле превратила его руки в ветви, и он пал к ее ногам, умоляя вернуть ему человеческий облик. Она сделала это на условиях, что если он когда-нибудь снова коснется женщины без ее согласия, то проведет остаток своих дней в виде