– Илья! – Берг протянул руку. – Хоть и виделись недавно, но все равно. Как добрался?

– Да ничего. Хотя и не без сюрпризов, – ответил я.

– Ты о чем?

Я развел руками.

– А-а-а, – протянул Берг. – Ну это издержки профессии. Просто так к нам не попасть. Здесь бывают только избранные.

– Да? Значит, мне, можно сказать, повезло?

– Ты даже не представляешь как! – сказал толстяк и улыбнулся так, что исчезли все его подбородки.

Я тоже улыбнулся, правда, более сдержанно.

А вообще я уже жалел о том, что случилось утром. Вся эта история начинала раздражать меня, и в первую очередь человек, что стоял сейчас передо мной и скалился.

Я опустил руку в карман пиджака и выудил оттуда пачку сигарет, но тут же поспешил убрать обратно. Ничего даже близко напоминающего пепельницу я в этой комнате не видел, а значит, хозяин не очень-то приветствует подобную привычку.

Но Берг остановил меня.

– Без проблем, Илья, – сказал толстяк и, достав из кармана миниатюрную пепельницу, положил ее на стол. – Присаживайся, – сказал толстяк и плюхнулся на один из стульев.

– Приятная вещица, – сказал я, открывая на пепельнице крышечку, на которой опять-таки был рельеф с профилем моего нового знакомого.

– Она твоя, – улыбнулся Берг. – Корпоративный сувенир.

– Спасибо, – ответил я, закуривая.

– Итак, первый вопрос, чтобы сразу покончить с этим делом, – сказал толстяк. – Сколько я должен за машину?

Я молча протянул листок, привезенный мне Михаилом из автосервиса.

– О’кей, – бросил Берг, даже не взглянув в него. – Машина там?

Я кивнул.

– С этим я разберусь завтра, идет?

– Идет, – ответил я, начиная чувствовать себя полным идиотом. – Только стоило ли мне тогда приезжать: эти несколько цифр и адрес техцентра я мог сообщить и по телефону?

– Стоило, Илья. И ты сам это знаешь. Ты позвонил мне, потому что тебе не давали покоя два слова на моей визитной карточке. Точнее, даже одно. – Толстяк пристально смотрел на меня. – Я не поверю, если ты мне скажешь, что волновался из-за денег. Их у тебя, я думаю, хватает.

– Ну, мои деньги я как-нибудь сам сосчитаю, – ответил я. – Хотя ты прав, дело, конечно же, не в них. Просто… э… Решил прокатиться.

– Именно так все и решают, – усмехнулся Берг.

– А что, многие здесь бывали?

– Больше, чем ты думаешь. – Толстяк достал пульт, точно такой же, как у громил. – Может… Чай, кофе или что-нибудь покрепче?

– Текила найдется? – улыбнулся я.

– Найдется, – ответил Олег Генрихович и поэксплуатировал пульт. – Не злоупотребляешь в последнее время?

Мне не понравился этот вопрос. Не то чтобы очень, но стало как-то неприятно. Во-первых, что тебя принимают неизвестно за кого, а во-вторых, сложилось впечатление, что сидящий напротив человек знает о тебе больше, чем хотелось бы.

Я не алкоголик, нет. Хотя эта фраза говорит как раз об обратном. Но все-таки – нет. Хотя не исключено, что в последнее время (а Берг так и сказал) я стал плутать где-то рядом с тропинкой, ведущей к столь неприятному диагнозу. В общем, в минуты, так сказать, тоски я позволяю себе две-три рюмки горячительного, дабы мир не был таким уж однообразным и серым. Хотя я вполне допускаю, что это может вылиться для меня в довольно серьезные проблемы. Но так как душевное спокойствие для меня в данный момент намного важнее, то я предпочитаю джин тонику, если речь идет о выборе. Смесь этих компонентов приветствуется.

– Илья?!

Я вынырнул из пучины своих размышлений.

– Ой, извини, Олег, – задумался, – сказал я.

– Текила.

– Что?

– Текила. Ты просил, – сказал толстяк и кивнул куда-то вниз.

Я посмотрел в этом направлении и…

На столе, на маленьком блестящем подносе, стояла высокая цилиндрическая рюмка, верхний край которой был усыпан кристалликами соли, рядом стояла тарелочка с лаймом. «Ух ты, как в лучших домах», – подумал я и улыбнулся. Только вот я совершенно не видел, откуда все это взялось. Надо же было так задуматься. Это ненормально.

Путешествия далеко в собственное сознание ни к чему хорошему не приведут. Проще надо быть, молодой человек, проще. А не получается. Не получается. Сам придумал все, а теперь не знаю, как выкрутиться. Страх, страх, куда ни сунься, везде этот липкий противный страх. До сих пор, черт бы его побрал! До сих пор! Приступов никаких уже нет, ну, может, лишь иногда, да и то так… Ну дернет, и все, а страх остался. Все, чем живу, процеживается через это проклятое сито. В напряжении… Я постоянно в напряжении.

– Спасибо, – сказал я и опрокинул в рот рюмку. «Ну вот. Скоро будет легче», – подумал я и потянулся за лаймом.

– Ну теперь можно и поговорить, – сказал Берг и, положив пульт на стол, скрестил руки перед собой.

– Давай, – сказал я.

– И первый вопрос?..

– Почему «Счастье»? – тут же выпалил я и облизнул кончики пальцев.

Так, похоже, текила уже начинает давать о себе знать, а всего-то рюмка.

– Как почему? – удивился толстяк. – Я же уже говорил, что занимаюсь именно им, счастьем.

– И что ты делаешь? Конкретно? – спросил я и откинулся на спинку стула.

– Делаю людей счастливыми.

– А что, сами они не в состоянии быть счастливыми? – улыбнулся я.

– А ты можешь?

И снова это ощущение, что я полностью открыт перед совершенно незнакомым мне человеком.

– Послушай, Олег. Скажи, это что, какой-то розыгрыш? Скрытая камера какая-нибудь или что-то в этом роде? И что ты вообще обо мне знаешь?

Я ждал, что с минуты на минуту выскочит какая-нибудь знакомая рожа и заорет: «Сюрприз!» – хотя совершенно не представлял, откуда можно выскочить в абсолютно пустой комнате. Но текила откуда-то появилась?

– Это зависит от того, что о себе знаешь ты, – сказал толстяк. – Видишь ли, Илья, то, о чем я спрашиваю, написано у тебя на лице, и прочитать это может любой человек, мало-мальски разбирающийся в психологии. А уж мне и сам Бог велел.

– Бог? – улыбнулся я.

– Я хочу сказать… – продолжал Берг, не обращая внимания на мои выпады, – что как только увидел тебя, то подумал: «У этого человека что-то не так в жизни – для него не так».

– Так это психологический центр?

– Ну, можно сказать и так.

– Престижный?

– Смотря что понимать под словом «престиж». – Толстяк вновь взял в руки пульт. – Скажу так. Рекламы мы не даем, но о нас знает каждый, в какой-то мере. А самое главное то, что клиентов мы выбираем сами.