– Джек, у тебя из уха идет кровь, – сказала Ди.

Колклу вытер щеку.

– Ты ранен, папа? – испугалась Наоми.

– Со мной все хорошо, милая, – заверил ее отец. – Успокой брата.

Дальше они покатили на север вдоль реки. На другом берегу бушевал гигантский пожар, который быстро поглощал целый район роскошных домов, громадные остовы которых проступали сквозь пламя.

– Проклятье, где военные?! – пробормотал Джек.

Ди первой увидела огни – много, в нескольких милях дальше по дороге.

– Джек! – позвала она мужа.

– Я вижу, – кивнул тот.

Колклу выключил фары, сбросил скорость и перестроился в другой ряд, а затем съехал с обочины и дальше покатил по пустыне. Боковые огни «Дискавери» едва освещали дорогу, позволяя видеть ее не больше чем на десять футов вперед. Но Джек ловко лавировал между кустами и зарослями полыни вдоль берега извилистой речушки.

Жесткий грунт закончился около разбитого асфальта. Колклу вернулся на автостраду и выключил огни. На некотором расстоянии к югу из темноты выступало дорожное заграждение на пересечении 48-й и 550-й, которое они объехали, – полосы света, сиявшие в ночи.

Они покатили на север, не включая фар. Сквозь разбитые окна внутрь проникал холодный воздух пустыни. Глаза Джека начали привыкать к тусклому свету звезд, но он с трудом различал белые полосы светоотражающей краски, отмечавшей границы шоссе. Их родной город остался позади – мозаика света и тьмы и четыре пожара, которые было видно даже на расстоянии двадцати миль.

Примерно через час у резервации Зиа они увидели направлявшуюся на юг машину, у которой тут же включились задние огни. Колклу увидел в зеркало, как та развернулась и помчалась вслед за ними. Он прибавил скорость, но автомобиль быстро сокращал разделявшее их расстояние, наполняя «Дискавери» вспышками синего и красного света.

Когда офицер полиции направился к «Лендроверу», Джек услышал шорох его сапог по асфальту. В руках он держал фонарик и револьвер. Полицейский остановился у окна, которое Колклу слегка приоткрыл, и наставил оружие ему в голову:

– Вы вооружены, сэр?

Джеку пришлось повернуться к нему правым ухом, чтобы расслышать, что он говорит, и он заморгал от яркого света:

– На коленях у меня лежит пистолет сорок пятого калибра.

– Заряженный?

– Да, сэр.

– Тогда положите руки на руль. – Полицейский посветил фонариком на заднее сиденье. – Господи! – охнул он и убрал револьвер. – У вас все хорошо?

– Не слишком, – ответил Джек.

– Кто-то стрелял в вашу машину, много раз.

– Да, сэр.

– Вы едете из Альбукерке?

– Да.

– Как там дела?

– Ужасно. А что вы слышали? – спросил Колклу. – Мы периодически включаем радио в машине, но там только помехи.

– Я слышал, что на северо-западном плато мы потеряли несколько наших парней, но точно мне ничего неизвестно. Мне говорили про заграждения на дорогах и многочисленные нападения на дома. Уничтожено подразделение Национальной гвардии – хотя это тоже слухи. Все разваливается на части с головокружительной скоростью. – Офицер снял шерстяную шляпу, почесал лысину и подергал седые кустики волос, обрамлявшие его уши и череп. – Куда вы направляетесь?

– Мы еще не знаем, – ответил Джек.

– Я бы на вашем месте убрался с шоссе. По крайней мере, пока темно. За мною гналось несколько машин, из которых в меня стреляли. Догнать «Краун Вик» им не удалось, но, скорее всего, с вами у них проблем не будет.

– Мы так и поступим.

– Вы сказали, у вас пистолет сорок пятого калибра?

– Да, сэр.

– Умеете с ним обращаться?

– Я охотился на оленей с отцом, но с тех пор, как в последний раз стрелял из чего бы то ни было, прошло много лет.

Полицейский взглянул на заднее сиденье, и его лицо посветлело, он махнул рукой. Джек оглянулся, увидел, что Коул сел и смотрит в окно, и опустил стекло.

– Как дела, дружок? – обратился страж порядка к мальчику. – Я считаю, что ты очень храбрый. Я прав?

Коул смотрел на него и молчал.

– Как тебя зовут? – спросил офицер.

Джек не слышал, что ответил его сын, но полицейский протянул руку в открытое окно.

– Рад с тобой познакомиться, Коул, – сказал он и снова повернулся к главе семейства. – Найдите какое-нибудь безопасное место на ночь. Выглядите вы не так чтобы очень.

– Моя жена – врач, она приведет меня в порядок.

Офицер постоял около окна, глядя в окружавшую их пустоту – залитую звездным светом пустыню и едва различимые вдалеке силуэты горной гряды, чернильно-черной на фоне неба.

– Что вы про все это думаете? – спросил он внезапно.

– Про что? – не сразу понял его Колклу.

– Про то, что происходит. И про то, что мы творим сами с собой.

– Я не знаю.

– Вы думаете, это конец?

– По крайней мере, сегодня у меня именно такое ощущение.

Полицейский постучал костяшками пальцев по крыше «Дискавери»:

– Берегите себя, ребята.

Через десять миль Джек съехал с автострады, миновал загон для овец и еще примерно три мили сражался с выбоинами на разъезженной, жуткой дороге, а точнее, с тем, что от нее осталось. Наконец прямо впереди выросли огромные, размером с дом, валуны. Водитель остановился около одного из них так, чтобы даже с включенными фарами «Лендровер» оставался в тени и его было невозможно увидеть с дороги. Когда Джек выключил двигатель, их окутала мертвая тишина пустыни. Он отстегнул ремень безопасности, повернулся на сиденье, чтобы посмотреть на детей, и спросил:

– Знаете, что мы сделаем, когда все это закончится?

– Что? – спросил Коул.

– Я отвезу вас в Лос-Баррилес.

– Куда? – не понял мальчик.

– Помнишь, дружок, тот маленький городок на море Кортеса, куда мы ездили на Рождество пару лет назад? Так вот, когда все закончится, мы поедем туда на месяц. А может, даже на два.

Глава семьи посмотрел на Ди, Наоми и Коула и увидел на их лицах страх и страшную усталость.

Свет на потолке машины погас. Джек чувствовал, как в «Дискавери» ударяют поднятая ветром пыль и кусочки земли. Словно стучали крошечные металлические подшипники…

– Помнишь замок из песка, который мы построили? – спросил Коул.

Его отец улыбнулся в темноте. В тот день они открыли подарки и отправились на пляж с белым песком, где провели целый день все вместе, вчетвером. Они построили замок со стенами высотой в три фута и глубоким рвом, поливая башни и шпили мокрым песком, чтобы те стали похожи на подгнивший, истерзанный непогодой камень.