совершила ошибку. Самую ужасную ошибку, за которую придется расплачиваться.

— Я взял в жены ту, которую хотел, — Айдаров рычит мне в лицо, а я вздрагиваю от каждого слова. Что это значит? Он ведь хотел не меня… Хотел сестру… Тогда почему… — а сейчас ты сделаешь все, чтобы я остался доволен, — его пальцы разжимаются, отпускают мой подбородок и начинают скользить ниже…

Ощущение как будто его пальцы обжигают кожу… Они настолько горячие, что кажется на мне останутся ожоги. Хотя… он, наверное, будет рад, на мне будут его отметины.

Его слова до сих пор сидят в голове. Что значит он взял ту, которую хотел? Что, мать его, это значит?! Я ведь помню, что ему была обещана Даша и что он сам ее выбрал!

— Я вам не подхожу…

Я еще пытаюсь схватиться за воображаемую ниточку спасения. Голос предательски дрожит, потому что мужчина скользит пальцами все ниже. На коже моментально появляются мурашки от его прикосновений.

Я бы хотела сейчас ничего не чувствовать. Господи, я бы отдала за это все, что имею. Но, к сожалению, с телом невозможно ничего сделать. Оно откликается. На каждое чертово прикосновение. Соски настолько твердые, что кажется о них можно порезаться и это уже не от холода… К моему большому сожалению.

Внизу живота все сводит судорогой… Приятной… Потому что его пальцы скользят к резинке трусиков. Закусываю щеку изнутри. Знаю, что сейчас мои щеки горят ярче новогодней гирлянды. Айдаров жадно впивается взглядом в мое лицо. Следит за каждой чертовой эмоцией.

— Говорить можно что угодно, Лиза, а вот тело врать не умеет.

Его голос хриплый. Здесь не нужно быть опытной, чтобы понять, что он возбужден… Мои глаза увеличиваются, когда я четко осознаю что между ног становится влажно. Господи, какой позор.

— Я не раскрепощенная и не смелая, — говорю смотря ему в глаза, — и невинность хранила не для вас, а для того, кого люблю.

Наверное, стоит бояться этого огня в его глазах, который сжигает меня живьем прямо сейчас. Но когда ты загнан в угол… в ход идут все методы. Я не люблю Андрея. Наверное, уже нет… Но и Айдарова я тоже не люблю. Он привык, что к его ногам падают женщины. Готовы ради него наизнанку вывернуться. А я не готова. Я вообще не хочу делать ничего, что может ему понравится.

Вспоминаю его слова о хорошей жене. Послушной. Плевать и на это! Сейчас на все плевать!

— Ублюдка, который об тебя вытер ноги?! — Пальцы его второй руки снова смыкаются на моем подбородке. Сжимают и удерживают голову так, чтобы смотрела в глаза. Чтобы сгорала под его взглядом.

— А ты чем-то лучше? — Выплевываю ему в лицо. Айдаров криво усмехается, вот только эта улыбка больше похожа на оскал дикого зверя. Его пальцы в эту минуту проскальзывают под резинку нижнего белья. Касаются меня. Теперь он знает, что я мокрая. Знает, что отреагировала на него с первого же прикосновения ко мне. И я за это я сейчас готова его убить.

Его пальцы проходятся по влажным складкам, задевают самые чувственные точки. Хриплый стон вылетает из горла против моей воли. Ноги моментально подкашиваются, волна дичайшего удовольствия прокатывается по телу…

— Я не возьму тебя без твоего желания, — хрипит в ответ, — хотя мог бы, будь я ублюдком, как ты говоришь.

Вцепляюсь пальцами в его плечи, чтобы не упасть, потому что его пальцы все еще скользят между складок, тело бросает в дрожь. Ответить я ничего не могу физически, из горла то и дело вылетают хриплые стоны.

— Но и без свадебного подарка тебя тоже не оставлю, — я не понимаю о чем он говорит. Все мое внимание сосредоточено на моих ощущениях… Господи… такое возможно? С каждым разом волна накрывающая с головой все сильнее и сильнее… Его пальцы начинают двигаться активнее… Внизу живота все сводит приятной судорогой, а после… Как будто внутри что-то взрывается, ноги подкашиваются и я только чудом не падаю на пол. Айдаров успевает меня подхватить. Тело еще подрагивает от мощнейшего взрыва… Я не могу пошевелить даже рукой…

— Хочу, чтобы ты усекла раз и навсегда. Ты принадлежишь мне. Полностью и окончательно. Если Жданов или кто-то еще приблизится к тебе, убью, даже не задумываясь. Так что хорошенько подумай перед тем как совершать глупости.

Глава 5

Распахнув глаза, я понимаю, что наступило утро. Вчера я отрубилась практически сразу, как за мужчиной захлопнулась дверь. Он оставил меня одну на эту ночь и это был самый лучший свадебный подарок.

Опустив взгляд вниз, я замечаю, что укрыта одеялом, хотя точно помню что не укрывалась сама. Я вчера была настолько без сил, что не могла даже пошевелиться. Это я во сне укрылась… или… Айдаров возвращался в мою комнату?

От одной мысли о том, что он был здесь, когда я спала, на коже появляются ледяные мурашки.

В голове тут же вспыхивают воспоминания этой ночи и мои щеки моментально краснеют. Господи, какой позор…

Не успеваю устроить себе моральную взбучку за вчерашнее, потому что мой внутренний монолог прерывает стук в дверь. Я резко сажусь на кровати и притягиваю к подбородку одеяло.

Что-то мне подсказывает, что это точно не Айдаров! Этот бы не стал стучаться. Стук повторяется снова. Я гипнотизирую взглядом дверь, сердце в груди колотится все сильнее с каждой минутой.

— Госпожа Айдарова, — мои глаза увеличиваются от этих слов. Это она мне говорит?

— Войдите, — громко произношу и уже через секунду наблюдаю как дверь открывается, а в дверном проеме появляется девушка. Одета в наряд прислуги. На вид ей не больше двадцати пяти. Молоденькая и перепуганная до ужаса. Взгляд потупляет в пол и боится на меня даже посмотреть.

Я так и продолжаю сидеть на кровати. Я не могу даже встать, потому что не одета.

— Доброе утро, госпожа Айдарова, — снова она меня так называет, а мне скривится хочется.

— Просто Лиза, — подаю голос и притянув к себе больше одеяла, обматываюсь им как могу, так я хоть смогу переползти на край кровати, а не сидеть вжатой в стену.

Девушка поднимает на меня взгляд и смотрит так, будто я сказала что-то ужасное.

— Простите, но в этом доме не принято… Я могу вас называть хозяйка или…

Господи, второе еще хуже первого.

— Нет, тогда уж лучше госпожа Айдарова.

У нас прислуга называла нас с Дашей по имени. Никто не был против. Отца называли хозяином. Ему нравилось. А мне всегда казалось, что это слишком.