Тогда, даже не вполне понимая смысл его слов, она поклялась ему сохранить дом. Впрочем, слова отца она поняла довольно скоро. Не прошло и полутора лет, как он был убит, пал в Манассасе в первые дни войны.

Мартиса Сент-Джеймс. По крайней мере это правда, ее действительно так зовут. Но она не леди Сент-Джеймс — ею была, Маргарет. Маргарет вышла замуж за Аарона, кузена Мартисы, сына дяди Мартисы, старшего брата, ее отца, лорда Сент-Джеймса. Потом Аарон стал лордом Сент-Джеймсом, а теперь… А теперь никого из них нет в живых. Аарон убит под Шарпсбургом, Маргарет годом позже умерла от тифа на окраине Ричмонда.

Ей пришлось явиться под видом сестры Мэри, потому что вряд ли Лэрд Кригэн позволил бы ей приехать, если бы знал, что она всего лишь дальняя родственница его покойной жены.

Они с Маргарет дружили, были так же близки, как с Аароном, хотя тот был военным, служил в британских войсках, воевал в Африке, а потом выбрал сторону конфедератов, присоединился к мятежникам и стал сражаться в армии генерала Ли. И во время всего этого кошмара, когда вокруг Мартисы рушилась ее страна, она узнала, что и Мэри тоже умерла. Мэри, прекрасная сестренка Маргарет, беззаботная, способная разбить любое сердце, увлеклась мужчиной, которого все считали самым завидным женихом сезона, — лэрдом Кригэном. Мэри, которая была такого же возраста, как Мартиса. Мэри, которая была ее самой близкой подругой.

У Мартисы защипало от слез в глазах. Она подумала, что расчувствовалась с самого утра, и снова скорбит, тоскует по ушедшим людям. Ей бы пора уже свыкнуться с потерями, не переживать их так остро.

Что ж, сейчас она здесь, в замке Кригэн, и хотя ей не изменить все то страшное, что уже случилось, возможно, удастся узнать правду о Мэри. Она обязана это сделать — это ее долг перед Мэри, перед Маргарет и даже перед Аароном. Она их всех любила.

И еще ей нужен изумруд. Очень нужен.

Мартиса встала, потирая глаза, подошла к дверям на балкон и распахнула их настежь. Ее обдуло ветром. За перилами вздымались ввысь отвесные скалы и утесы, но если посмотреть вдаль, на востоке можно было видеть море — неукротимое, прекрасное, оно являло собой могучую силу. Волны с ревом разбивались о прибрежные скалы. Мартиса подумала, что вид ошеломляющий и по-своему прекрасный, не такой, как у нее дома, где простираются зеленые лужайки. Ясное небо поражало яркой синевой, но погода была обманчива, временами налетали порывы ветра.

Мартиса вернулась в комнату с улыбкой, потирая лицо руками. Настал день. Долой видения, связанные с замком Кригэн. Она должна выяснить… узнать правду. Но закончив умываться, Мартиса с тревогой поняла, что у нее дрожат руки. Она села в изножье кровати и обхватила себя за плечи, чтобы согреться.

Она очень хотела понять, что произошло с Мэри. А еще ей нужны были вещи Мэри, потому что среди ее вещей должен находиться изумруд. И она вовсе не собиралась воровать фамильную драгоценность Кригэнов — изумруд принадлежит семье Сент-Джеймс. Они с Мэри встретились незадолго до ее свадьбы и решили, что Мэри стоит взять этот камень, который когда-нибудь может очень пригодиться, с собой в Шотландию, где его не отберут враги.

Мартиса не знала точную цену изумруда, но предполагала, что он может стоить тысячи долларов. Достаточно, чтобы заплатить налоги за «Тропу орла», только это Мартису и заботило. Отец погиб, а мать умерла задолго до того, как над Югом нависла угроза войны, а теперь нет ни Аарона, ни Маргарет, ни Мэри.

Дом — сам дом и оставшаяся земля — это все, что у нее есть.

Раньше Мартиса надеялась, что Мэри доверила драгоценность мужу, но когда она вступила с ним в переписку, то оказалось, что это не так. Написав письмо Брюсу Кригэну, она получила короткий вежливый ответ, все только по существу: что она может приехать и забрать вещи Мэри, а именно — расчески и щетки для волос, одежду, небольшие золотые цепочки, коробку с ее письмами, ее портманто… И ни единого слова об изумруде. Или он не знал о его существовании, или не собирался отдавать ей камень.

В дверь тихо постучали. Мартиса открыла ее и впустила Холли.

— Миледи, я не стала вас будить, чтобы вы хорошенько выспались, — радостно сказала горничная. — Путешествия очень утомительны. Но хозяин собирается показать вам могилу вашей дорогой сестры, и он уже несколько часов как встал. Думаю, он готов вас проводить, после того как вы позавтракаете. Я принесла вам только чай и печенье, потому что кухарка готовит нечто особенное и примерно через час обед будет подан в главном зале.

— Чай — это прекрасно, — заверила Мартиса, принимая поднос.

Холли была такая чистая и хорошенькая, такая честная и земная, практичная, что в ее присутствие ощущение чего-то мрачного и тайного, которое возникло у Mapтисы ночью, отчасти прошло. Мартиса сказала себе, что нет нужды так нервничать, что прошлой ночью она чувствовала себя в замке так неуютно только из-за бури.

— Холли, мне бы очень хотелось принять горячую ванну. Это возможно?

Это оказалось возможно. Оставив Мартису пить чай, Холли ушла готовить воду для ванны. Вскоре она вернулась, и не одна, а с крупным мужчиной и двумя пареньками. Гигант принес деревянную сидячую ванну, а пареньки — воду.

Гиганта представили Мартисе как Роберта Макклауда. Он работал конюхом, и его вызвали из конюшни для подмоги. Он был намного выше шести футов, крепкий и такой мускулистый, что, казалось, у него не было шеи. Он коротко кивнул Мартисе и поставил ванну на пол. Через всю его левую щеку проходил вертикальный шрам, светлые глаза поражали голубизной, а улыбка показывала, что ему понравилось все, что он увидел.

Мартиса решила не обращать на него внимания и перевела взгляд на пареньков с кухни, которых ей представляла Холли.

— Миледи, этот белокурый парень — Трей Макнамара, а тот, что потемнее, — наш Джеми, Джеми Макпитерс.

По тому, как Холли посмотрела на нее поверх головы Джеми, Мартиса поняла, что с ним что-то не совсем в порядке. Но светловолосый парень улыбался с подкупающей застенчивостью, и Мартиса тепло улыбнулась в ответ. Из троих мужчин, которых ей только что представили, этот понравился ей больше остальных.

Выпроводив всех троих из спальни, Холли предложила Мартисе свою помощь, но она заверила, что справится самостоятельно.

— Миледи, если вам все-таки понадобится помощь — позовите меня… я ведь прислуживала вашей сестре. И я, конечно, знаю, что вы жили на юге Штатов и привыкли, чтобы вас обслуживали рабы.

— Холли, я привыкла принимать ванну и одеваться самостоятельно, — тихо сказала Мартиса.

Она ответила резче, чем намеревалась, и тут же пожалела об этом. На лице Холли отразились удивление и обида, но Мартиса подумала, что загладит свою вину как-нибудь в другой раз. Наконец Холли ушла. Сидя в ванне с горячей водой, Мартиса с сожалением подумала, что она, должно быть, сильно отличается от своей сестры Мэри. Мэри никогда не бывала резкой, она всегда была деликатной, доброй, никогда не повышала голос.

Вдруг сердце Мартисы забилось чаще. Холли прислуживала Мэри! Значит, ей известно, как жила Мэри в замке, и, возможно, она даже знает какие-то ее секреты.