— Конечно, помню. Как не помнить. Их ты и ставишь на первое место, Нэд. Твои личные цели.

Глаза демона сузились, зрачки напоминали тонкие полоски, внутри радужки бушевало пламя.

— Возможно. На то они и личные.

— Твои планы выполнит сам Берит — казнит их обоих, и дело с концом, — Балмест с наслаждением наблюдал за реакцией демона и отдал ему должное — полное равнодушие. Нет даже искры ненависти и ярости.

— Я хочу сделать это сам. И я не хочу это больше обсуждать.

— Значит, в угоду твоим личным целям я должен рискнуть своими воинами.

— Я же рискую своей задницей ради твоих целей, Король, рискни и ты ради моих. В этой жизни за все приходится платить. Тебе ли не знать? Я хочу казнить их лично, всех тех, кто предали меня. Я буду их свежевать и смерть покажется им избавлением. Ради этого я присягнул тебе в верности. Ничто другое не толкнуло бы меня на это унизительное сотрудничество.

Балмест почувствовал, как его холодная кожа покрылась мурашками. Только сейчас он понял, что не хотел бы иметь такого врага никогда. Личного врага, с личной местью.

Мы двигались очень медленно, разделившись на пять небольших отрядов. Основной, со мной во главе, двигался в сторону Иофамона по неровной дороге ухабистой дороге. Наш отряд можно было принять за торговый обоз, идущий из Арказара с провизией и рабами. Мы отлично замаскировались, чтобы не привлечь внимание Берита и его разведчиков. В Мендемае наступило подобие лета, впрочем, оно ничем не лучше зимы. Если зимний ветер пробирал до костей ледяным холодом, то сейчас на нас дуло жаром, словно из домны вулкана, высушивая горло и кожу, поднимая всю пыль и песок в воздух.

Два боевых отряда следовали поодаль, вооруженные до зубов, мелкий отряд разведчиков проверял дорогу впереди, они подавали нам знак маленькими зеркалами. Один блик — дорога чистая, два блика — притормозить для проверки. Я готовилась к этому походу довольно долго и не могла рисковать ни одним из своих воинов. Они доверились мне и покинули обжитый нами Нижемай в надежде вернуться домой. В Огнемай. С победой. В Нижемае остался небольшой дозор и велись восстановительные работы. В любом случае, путь туда пролегал через цитадель, и мы не опасались нападения Берита там. У него другая цель — Иофамон.

Миена слишком быстро согласилась принять меня у себя для переговоров. Это настораживало. От нее я ожидала чего угодно. Впрочем, делить нам больше некого. Мрачная мысль отозвалась болезненным уколом в сердце и резонансом заставила меня вздрогнуть всем телом. Я бросила взгляд на Веду, которая прижимала к себе Ариса. Невольно залюбовалась сыном. Такой маленький и такой сильный, выносливый. Мой мальчик. Это первый поход, в который я взяла его с собой. У нас не было выбора. Эта кампания затянется надолго, и я не могу оставить его в Нижемае одного. Кроме того, он уже достаточно взрослый, чтобы привыкать к жизни в дороге. Как его отец, и как Аш. Он будет настоящим воином. Я не сомневалась в этом. Фиен, как всегда, не разделял моего мнения даже в этом. Он предлагал оставить Ариса в Нижемае вместе с Ведой. Зачем таскать за собой пятилетнего ребенка? Но я была категорически против. Один раз я уже послушалась Фиена и отправила детей с Мелиссой, в целях безопасности…Я буду спокойна, пока Арис со мной. Я смогу защитить своего сына, когда он рядом.

Блик вдалеке мигнул два раза, и мы остановились. Лошади в нетерпении переминались с ноги на ногу, а я осмотрелась по сторонам, приложив руку к глазам, заслоняясь от тусклого света Мендемайского солнца. Со всех сторон нас окружали скалы. Небо сливалось с заснеженными верхушками. Я уже успела забыть, что в моем мире оно такое разное, здесь оно всегда неизменно серого цвета или молочно-туманного, а ночью черное и непроглядное.

Дорога в Ифамон, одна единственная, проходила через скалистую местность, что усложняло наш путь и делало его более опасным. В пещерах и зарослях могли прятаться лазутчики Балместа, Берита. Да кого угодно.

Снова блик впереди, и мы двинулись с места. Наконец-то вдалеке я увидела каменные шпили башен Иофамона. А позже и знаменитую Иофамонскую стену, которая окружала княжество со всех сторон, гарантируя надежную защиту от врагов.

Наш обоз поравнялся с отрядом демонов, вооруженных копьями. Армия Сиара Иофама. Их одежда отливала бронзой, и перевязи на обнаженных торсах сверкали гербами с изображением трехголового василиска, как и знамена, развевающиеся на шпилях башен и зубьях стены. Воины выстроились в две параллельные шеренги, проверяя обозы и путников. Нас обыскали, но проявили почтение. Видимо, их предупредили о нашем приезде.

Пять лет назад я бы даже не предположила, что буду на одной ступени иерархии с женой Аша, что стану свободной. Последний раз, когда я видела ее, я была просто рабыней. Игрушкой Аша, бесправной и испуганной до смерти. Сейчас я свободна… более свободна, чем ветер.

Как бы я хотела променять эту свободу и все, чего достигла, на то, чтобы вернуться в прошлое и быть там с ним снова. Прожить наш каждый день вместе… Еще раз. Возможно, иначе, не теряя ни секунды на сопротивление и неуверенность. Бросила взгляд на Ариса и сердце сжалось — тогда его бы не было. Он бы не родился. Разве я могу жалеть о том, что у меня есть сын?

Когда-то, несколько лет назад, я еще не научилась контролировать боль. Она нападала на меня неожиданно и вгрызалась в каждую клеточку моего тела, заставляя корчиться от агонии, ломать ногти о каменные стены склепа, снова и снова выдирая клочья волос. Они падали серебристыми прядями к моим ногам, а я вспоминала, как Аш перебирал их пальцами, и как они струились по его темной коже, когда я, обессиленная часами безумного секса, лежала на его груди. Я срывала голос и звала их троих. Я кричала Богу или Дьяволу, проклиная всех. Я молила вернуть мне их или вернуть меня назад, туда, где они живы. Меня затягивало в воронку безысходного горя, в пучину постоянных воспоминаний и дикой боли, я теряла нить реальности и сходила с ума. Мне не хотелось жить. В такие моменты я мечтала о смерти…

В ту ночь я не заметила, как Веда зашла в склеп с Арисом на руках. Она схватила меня под руку и рывком подняла с пола. А я отшатнулась от нее к стене, рыдая и закрывая лицо руками, и тогда Веда протянула мне Ариса.

— Смотри, Шели, вот твой сын. Вот твое будущее. Смотри на него. Ты хорошо его видишь?

Затем достала из-за пояса кинжал.

— Если я скажу тебе, что, убив его, ты вернешься в свое прошлое, ты убьешь? Ты сможешь убить свое будущее ради прошлого, которое, возможно, будет еще ужаснее. Убей живого ради мертвых. Да, любимых, но мертвых. Никто не знает, как повернется жизнь, если обмануть смерть и прожить ее заново.

Я смотрела расширенными глазами на сына, он тянул ко мне ручки, а Веда кинжал.

— Давай, Шели. Убей его. Ты ведь итак это делаешь, когда пропадаешь здесь сутками, когда сравниваешь его с НИМИ. Когда отказываешь ему в материнской любви, боясь изменить своим мертвым детям. Боишься любить его сильнее. Казнишь себя. Кому он нужен, кроме тебя? Фиену? Он воин. Сегодня жив, а завтра о нем буде помнить только ветер, по которому разнесется его пепел. А ты готова наложить на себя руки. Кто останется у Ариса? Кто позаботится о нем? Так убей сейчас, он и так погибнет. Брошенные дети не выживают в Мендемае.