прошел в каком-нибудь полуметре от «Мерримака», но, не задев его форштевнем, он смог сделать по врагу залп почти в упор. На этот раз ядра проломили железные полосы, хотя толстенные деревянные стены каземата устояли.

Сражение «Монитора» и «Мерримака»

Джонс понял: еще одно-два таких попадания — и самый ценный корабль южан будет погублен. Поэтому он решил прекратить бой с быстрым и маневренным противником и покончить с сидевшим на мели фрегатом «Миннесота». Но лоцман «Мерримака», страшась могучих бортовых залпов вражеского фрегата гораздо больше, чем двух орудий «Монитора», ухитрился посадить свой корабль на мель в двух милях от «Миннесоты». «Монитор» кружил вокруг своего противника, выискивая момент, чтобы таранить его. Эти попытки оказались безуспешными, но зато «Миннесота» была спасена. Видя, что «Мерримаку» с ней не совладать, Джонс снова занялся «Монитором»...

На этот раз он решил таранить противника, подмять его низкий борт под форштевень своего корабля. Разогнав «Мерримак» до предельной скорости, он ухитрился исполнить свое намерение. Корабли сцепились, и Джонс уже вызвал наверх абордажную партию, но в это время грянул выстрел 280-мм орудия, и ядро снова проломило железную броню «Мерримака», нос которого соскользнул с палубы «Монитора», оставив на ней лишь незначительные задиры.

Боеприпасы в башне «Монитора» кончились, и, чтобы подать новые из погребов в башню, он вышел из боя на середину отмели, куда не мог последовать за ним глубоко сидевший в воде «Мерримак». Не поняв смысла этого маневра, Джонс решил, что врагу нанесены серьезные повреждения, и был страшно удивлен, когда через четверть часа увидел снова идущий на него «Монитор».

В 11.30 комендоры «Мерримака» нащупали, наконец, слабое место «Монитора»: бомба, разорвавшаяся над боевой рубкой, прогнула одну из балок, в результате чего оторвалась крыша башни. Уорден, прильнувший в это время к смотровой щели, был ослеплен частицами стали и пыли, голова его была обожжена и кровоточила. Сочтя свое ранение смертельным, он приказал артиллеристу лейтенанту Грини принять командование и вывести корабль из боя. Двадцать минут «Монитор» дрейфовал на отмели, после чего Грини снова повел его в бой против «Мерримака». Но броненосец южан уже уходил в Норфолк, ибо не мог больше продолжать бой: быстрый отлив затруднял его маневрирование, боеприпасы были на исходе, корпус от неоднократных посадок на мель, от потери чугунного бивня при таране «Кумберленда» и от сотрясающих ударов артиллерийских ядер нещадно тёк.

После подведения итогов боя выяснилось, что «Монитор» получил 22 попадания бомб, не причинивших особого вреда ни броне, ни членам экипажа: самым серьезным оказалось ранение Уордена. Из 41 выпущенного «Монитором» ядра в «Мерримак» попало 20, причем в самых тяжелых случаях они проломили только слои железной брони, но не пробили толстых деревянных стен каземата. Исходя из этого, обе стороны провозгласили сражение на Хэмптонском рейде своей победой. В обоснование своего мнения южане приводили то, что они ценой незначительных потерь уничтожили два крупных корабля и около двухсот моряков противника и что в конце концов «Монитор» вышел из боя, оставив поле сражения за «Мерримаком». Северяне возражали: мол, главной целью южан было уничтожение «Миннесоты» и снятие блокады, а «Монитор» не дал им этого сделать и, следовательно, одержал победу. Но, как сказал тогда один специалист, бой на Хэмптонском рейде закончился триумфом, но это был триумф не одного корабля над другим, а триумф брони над снарядом.

Через несколько месяцев после этого сражения на верфях Северной Америки строилось уже больше 30 мониторов, для которых была характерна малая осадка, очень низкий надводный борт — всего 60–90 см, — размещение немногих, но самых тяжелых орудий во вращающихся башнях с почти круговым обстрелом, мощное бронирование всей надводной части — бортов, палубы, башен. В результате 178-мм пушкам и 120-мм железной броне английских батарейных броненосцев американский монитор «Миантономо» мог противопоставить 380-мм орудия и 280-мм броню.

Такое превосходство дало повод официальному историографу американского флота Ч. Бойнтону писать в 1866 году:

«Вместо того чтобы принять которую-нибудь из форм прежних судов, мы видим, что монитор не имеет с ними никакого сходства, и даже можно сказать, что он совершенно им противоположен во всех отношениях. Судно, которое будет летать по воздуху, вероятно, не удалится настолько от общей идеи, как подводный монитор, прорезающий или ныряющий в волнах. Он уничтожает даже различие между силою 100-пушечного корабля и двухпушечной вращающейся батареи... Одним словом, монитором обозначается новая эра в истории государств».

Европейские инженеры были в гораздо меньшем восторге от мониторов, чем американские. «Каждый корабль, несущий службу в открытом море, должен возвышаться над поверхностью воды, быть хорошо освещенным и вентилируемым и нести эффективное вооружение, то есть фактически быть, насколько это возможно, прямой противоположностью «Монитору», — писал еще в 1863 году главный строитель британского флота Э. Рид, который как раз в это время разрабатывал броненосец совершенно иного типа...

«Глуар», положивший начало развитию броненосного флота, с конструктивной точки зрения не представлял собой ничего оригинального. Это был обычный деревянный двухпалубный винтовой линейный корабль, у которого срезали одну палубу и втрое уменьшили число пушек, чтобы компенсировать вес железной брони, закрывавшей весь надводный и часть подводного борта. При водоизмещении 5600 тонн «Глуар» нес 162-мм гладкоствольные пушки, железную броню толщиной 120 мм, а машина мощностью 2500 л.с. сообщала ему скорость 12,8 узла.

И как ни удивительно, корабль со столь скромными тактико-техническими данными в течение некоторого времени, правда весьма недолгого, был настоящим «львом в стаде овец», являя собою абсолютно неуязвимый броненосец. Появление орудий, способных пробивать насквозь железную броню, положило конец этому короткому главенству, ибо стремление к непробиваемой броне упиралось в ее чрезмерное утолщение и утяжеление. Таким образом, совершенствование артиллерии заставило кораблестроителей отказаться от сплошного бронирования и начать стягивать броню в узкие пояса, прикрывающие только жизненно важные части корабля — ватерлинию, машины, боевую рубку.

Но торжество снаряда над броней не далось артиллеристам даром: за повышение бронепробиваемости им пришлось расплачиваться утяжелением орудий и уменьшением их числа. Такое изменение артиллерийского вооружения сделало невозможным прежнее размещение орудий на батарейной палубе вдоль всего борта, как на «Глуаре» и подобных ему батарейных броненосцах. Немногочисленные тяжелые орудия выгодно стало стягивать в один мощный кулак и защищать его самой толстой броней.

Разрабатывая именно этот принцип, Э. Рид и спроектировал «Беллерофон» — первый казематный броненосец. Это был высокобортный корабль водоизмещением 7550 тонн, который, кроме паровой машины, нёс полное парусное вооружение.

Броневой пояс толщиной 152 мм закрывал всю ватерлинию и в средней части был увенчан броневым коробом — казематом из 203-мм железных плит.