не спешило, а зимой так вообще останавливалось. Минут пять он бежал к площади, которая теперь стала «центральной», по крайне мере со слов мэра. Ни одной знакомой души, даже странно, город-то совсем малюсенький, а люди вообще другие, чужие что ли. В голове промелькнула картинка зеркала в ванне, только в отражении был не тот Эрих, который приветствовал его с утра, этот точно был психом, широкая улыбка, белоснежные зубы, а глаза, глаза с ума сводят, точно Джокер, только стрижка покороче, да и грима нет. Эрих остановился и слегка пригнулся, а руки сразу же обхватили голову. Резкая боль, теперь он ставил под сомнения коньяк, точно ли от него такой эффект? Или чего похуже, что-то изнутри бьет его?

Доползя до площади, он увидел то, чего был лишен всю свою жизнь, новогоднюю елку, ну как елку, ее каркас. Что ж, слово Теодор сдержал, радует, но о чем говорить, когда результат не готов? Кто их знает, может и это забросят. В конце концов, у людей есть такая привычка, бросать, не видя мгновенно результата, а работать особо они и не хотят. Эмоций на лице Эриха так и не появилось, а время идет, долго любоваться этой елкой нельзя, все тем же шагом он зашагал дальше.

Минут через 10 он уже был у дяди Билли, что ж, его знал весь город, а он знал все о городе. Маленькая уютная кофейня, в которой сразу же и выпечку пекут, и газеты печатают, а при большом желании еще и подделки всякие купить можно. Каждое утро Эрих заходил к нему, а тот мальчишку не забывал. Билли, можно сказать, спас Эриха в очень трудное время для него. Когда Эр остался один, дядя устроил его к себе на работу уборщиком, чтобы мальчишка смог хоть как-то прожить и оплатить учебу.

– Эри, мальчик мой, – хриплый, но такой нежный голос дяди Билли смог вызвать у Эриха улыбку. Он всегда любил наблюдать за тем, как Билли говорит, а его густая рыжая борода не двигается, порой складывалось ощущения, что тот говорит, не открывая рта. – Тебе как всегда?

– Да, – улыбка ему опять напомнила о зеркале и о той ужасающей улыбки, но дяде Эрих ничего не хотел рассказывать.

– Говорят, на площади уже начали устанавливать елку, хоть какое-то разнообразие под конец жизни. Нужно будет вечером сходить туда, сделать пару снимков для следующего выпуска.

– Точно, газета, сегодня же новый выпуск?

– Да-да, сейчас, еще из коробки не доставал.

– Смотрю, добавились несколько экспонатов? – Эрих стоял около большого стола, где было много подделок сделанных своими руками. Дети часто приносили их ему, чтобы тот выставил их на продажу, а прибыль уходила в приют для животных.

– Ох, да, вчера как навалило, отбоя не было. Прям буря после затишья, – слышался голос из маленького кабинета, где дядя Билли хранил ящики с газетами.

Спустя несколько минут Билли окрикнул Эриха, что его заказ готов, тот молча подошел к кассе и начал рыскать в кармане деньги. Дядя же, что-то писал в журнале. Шелест купюр, царапанье бумаги ручкой и звон дверного колокольчика. Эр и Билли бросили свои взгляды в одну точку.

– Джонатан, здравствуй, – начал дядя Билли.

– Привет Джон, мы еще не опаздываем? – подхватил разговор Эрих, когда узнал своего коллегу. Время его особо не интересовало, он прекрасно знал, что они не опаздывают, но разговор нужно было поддержать. Джон был из ворчливых, то не то, это не так. А любой шаг коллег тут же разлетался по всему офису. Поэтому ему обычно красиво улыбались в лицо, только ли бы тот отвязался.

– Здравствуйте господа. Эрих, опаздывать нам не в почете, поэтому время еще есть.

– Славно, – Эрих складывал газету в рюкзак, пока Джон быстро взял газету и скорее сбежал из лавки.

– Вот же, Джонатан уже убежал, – Билли ударил руку об руку. – Хотел попросить вас помочь достать елку из кладовой.

Эрих знал, что если не поможет ему сейчас, то дядя сам полезет доставать ее, а там может и спину схватить, такой участи Эрих допустить не мог, поэтому согласился помочь.

– Ну, время еще есть, поэтому вас я не брошу, – Эр скинул пальто и пошел к кладовой, уж эти места он знал и помнил хорошо.

Вытащив елку, Эрих взял пальто в руки, надевать он его не стал, офис был буквально через дорогу и еще пару домов. Попрощавшись, он ступил за порог, где его лицо резко обдало холодом. Проходящий мимо молодой человек поздоровался с Эрихом, но тот его не узнал, лицо до боли знакомое, но он как будто чужой. Опять зеркало, опять голова, опять боль.

Дядя Билли увидев загнувшегося Эриха, выбежал на улицу и быстро завел обратно в лавку, дабы тот не замерз. Усадив его на кресло, Билли полез в шкафчик с таблетками, и принес одну из них Эриху вместе с водой:

– Эр, что случилось? – он силой запихал таблетку ему в руку, особо не спрашивая, хочет он или нет, и нужно ли ему ее вообще.

– Все в порядке, просто вчера немного выпил, остаточное, – Эрих так же без лишних вопросов, просто выпил таблетку.

– Врешь, уж кто-кто, а я знаю, как выглядит похмелье, и знаю, как выглядишь ты, и, к сожалению, знаю, как выглядит похмелье на тебе.

Эрих не знал, что ему ответить, спорить было бесполезно, не потому-что дядя Билли слишком упрямый, хотя поэтому тоже, а потому-что он действительно знал, о чем говорит, а говорит он только правду. Эрих просидел так еще минут пять. Полная тишина и пустота мыслей. За эти пять минут только бабушка Лилит зашла за газетой, её, как и Джона, недолюбливали. Лилит воспитатель в детском саду, а человек она строгий, поэтому дети ее порой побаивались, а родители за это не любили.

Эрих успел рассмотреть всю лавку, она было небольшая, по крайней мере, это место. В конце концов, за кулисье лавки было больше. Порой даже и не вериться, что все здесь сделано руками дяди Билли. Вся мебель была из дерева, а там же и деревянный пол, и стены обитые деревом. Гладкие линии темного дуба, которые так успокаивают глаз. Никогда Эрих не думал, что дуб может быть таким нежным и гладким, обычно могущие дуба представлялись ему строгими деревьями, где гладкости просто не могло быть, только жесткие, прямые линии, которое идеально создает хороший топор. Но эти деревья поддались рукам доброго волшебника Билли.

Вечный запах кофе,