– Душа моя, ты говоришь загадками.

Марго хмыкнула и небрежно махнула сигаретой:

– Ладно, не напрягайся. Я уже успела продать твою мазню.

– Честное слово, Ритуся, я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Еще раз назовешь меня «Ритусей», и я…

– Что? Разведешься со мной еще раз? – Дронов хрипло засмеялся. – Увы, Ритуся, дважды в нашей стране не разводят. Так о какой картине ты говоришь, я так и не понял?

– О той, которую ты прислал мне вместо моих вещей.

Дронов на мгновение задумался, затем черты его румяного лица снова разгладились, и он весело проговорил:

– Душа моя, я не понимаю, о чем ты говоришь. Я тебе ничего не посылал.

– Вот как? – нахмурилась Марго. – Выходит, я все придумала?

– Ну… – Он пожал плечами. – У тебя всегда было богатое воображение.

– Еще слово в подобном тоне, и я запущу тебе в голову стаканом, – пообещала Марго.

– Запускай, – разрешил Дронов. – Он все равно пластиковый. А что касается твоих слов, то уверяю тебя, Маргоша, я ничего тебе не посылал.

– Врешь!

Дронов пожал плечами:

– Подумай сама: зачем мне посылать тебе картину, если ты ни черта не понимаешь в живописи и не сможешь отличить Рафаэля от ухмыляющейся рожицы на футболке?

Марго несколько секунд вглядывалась в лицо Дронова, надеясь, что тот шутит и чем-нибудь выдаст себя, как это обычно бывало, но Дронов и бровью не повел.

– Странно, – проговорила Марго. – Кто же тогда мне ее прислал?

– Ленская, у тебя поехала крыша от горя. Если хочешь, я зайду к тебе сегодня вечерком – развеять грусть-тоску.

– Не в этой жизни.

Дронов пожал плечами:

– Как хочешь. Я не в обиде. На свете много других женщин. – Он потянулся, хрустнув суставами, и блаженно произнес: – Черт, как же приятно быть холостяком. Взгляни на ту девушку! Правда, у нее красивая попка?

– Дронов!

– А грудь! Ты видела ее грудь? Я был бы не прочь…

– Дронов, всему есть предел.

Улыбка на его лице стала виноватой, но Марго видела, что он все еще ерничает. Состроив брови «домиком», Дронов примирительно проговорил:

– Прости. Я же не виноват, что тебе не везет с мужчинами.

– Кому не везет? Мне не везет?

– Ну, не мне же. Годы бегут, и ты уже не юная девочка. Через пять лет тебе стукнет тридцатник, а там и до полтинника рукой подать. Душа моя, женский век короток, и нужно спешить. Что касается меня… – Тут он снова сладко потянулся. – Ах, черт, как же все-таки приятно быть холостяком! Слушай, ты прости, но мне нужно идти. С тех пор как мы развелись, мои дела стремительно пошли в гору, и теперь у меня полно работы.

– Тебя пригласили раскрашивать школьный спортзал? – едко поинтересовалась Марго.

– Мелковато мыслишь, Ленская. Бери выше!

– Неужели столовую? Фрукты и овощи всегда тебе удавались.

– Ха-ха, – обиженно проговорил Дронов. – Если хочешь знать, мне заказал свой парадный портрет один крупный политик.

– А его фамилия случайно не Путин?

Дронов вздохнул:

– Злая ты. Ладно, пойду. Не сказать, чтобы я был рад нашей встрече, но… Если надумаешь снова выйти замуж – звони.

– Зачем?

– Попробую отговорить твоего жениха от самого опрометчивого поступка в жизни.

Марго заплатила за колу и отошла от стойки. Куда теперь направиться, она еще не решила.

Дронов нисколько не страдал. Он явно наслаждался своим новым положением, и Марго это расстраивало. Она уже давно не чувствовала к нему не только любви, но даже привязанности. Но ее самолюбие было уязвлено: этот тип отказался от нее с такой легкостью, словно она была старой, ни на что не годной вещью. А ведь когда-то Дронов клялся ей в любви до гроба, готов был отдать жизнь за один ее благосклонный взгляд. Куда все подевалось?

Продолжая продвигаться к выходу и лавировать между тесно составленными столиками, Марго остановилась и задумалась. А может, он ее никогда и не любил? Может, она была интересна ему лишь своей недоступностью, а как только крепость пала, Дронов стал стремительно терять к ней интерес?

Марго вздохнула.

– Девушка, – проговорил кто-то у нее над самым ухом, – не хочется мешать ходу ваших мыслей, но вы стоите у меня на ноге.

Марго опустила взгляд и отдернула ногу с черного лакированного ботинка. Затем взглянула на говорившего. Темная челка, худые щеки, насмешливые глаза.

– Извините, – буркнула Марго.

– Да ничего, – усмехнулся незнакомец. – Вы, наверное, работаете в балете?

Марго хмыкнула:

– Ага, уборщицей. Я ведь, кажется, извинилась.

Мужчина кивнул:

– Конечно. Мне это очень помогло. Мы вам так признательны.

– Кто это – мы?

– Я и мой ботинок. Посмотрите, какой у него счастливый вид.

Марго грозно нахмурила брови.

– Вам заплатить за причиненный ущерб? – с вызовом спросила она.

Незнакомец окинул ее с ног до головы серыми глазами, задержал взгляд на обтянутой тонкой блузкой груди, усмехнулся и сказал:

– Предпочитаю принцип «зуб за зуб».

– Вы хотите, чтобы я подставила вам ногу? – удивленно спросила Марго.

Незнакомец кивнул:

– Да.

– Что ж, пожалуйста! – Марго выставила ногу, обутую в легкую туфельку, отвернулась и заранее сморщилась в ожидании неминуемой боли. Однако незнакомец медлил.

– Ну! – сердито сказала Марго. – Чего же вы ждете? Наступайте скорее!

– А кто вам сказал, что я собираюсь на нее наступить?

Марго повернулась к незнакомцу и удивленно на него взглянула:

– А разве нет?

Он покачал головой:

– Нет.

– Зачем же тогда вам понадобилась моя нога?

– Как вам сказать… Дело в том, что у вас очень красивые лодыжки. Я хотел посмотреть, так ли хороши ваши бедра.

– Хам! – сказала Марго и одернула юбку. – Обещаю вам, что вы никогда больше не увидите мои бедра!

– Уверяю вас, что это не самая большая потеря в моей жизни, – заверил ее незнакомец.

– Дважды хам! – отчеканила Марго и двинулась к выходу из кафе.

* * *

Уже ступив на асфальт, Марго услышала за спиной быстрые шаги. Она прибавила шаг. Незнакомец не отставал. Марго свернула в скверик, ведущий к дороге, и быстро двинулась по аллее.