Видимо, отставные военные. Черт бы их побрал.

– Машина есть? Надо кое-куда съездить.

– Есть. Алим, иди сюда! Алим!

Вошел вчерашний водитель, протянул Моше кучу распечаток с форума. Исламистские, простые – в которых на некоторых ветках писали военные и полицейские, и можно было почерпнуть много чего интересного. Наиболее интересные места были отмечены маркером. В современном мире – таким образом, перебирая тонны дерьма, сопоставляя, фиксируя – можно было добыть настоящую жемчужину.

– Поедешь с нашим другом. Мустафой. Ему нужно помочь.

– И перестань называть меня этим именем!

Шутить с этим не стоило. Все это были мелочи – но на таких мелочах как раз и прокалывались. А в арабских странах, тем более по нынешним временам, проколоться – порой означало быть растерзанным разъяренной толпой. Аль-Джихади уже проклял тот день и час, когда согласился на это задание – видимо, предыдущая резидентура была полностью засвечена, она провалилась а на замену прислали таких вот… Орлов. Только не тех, которые высоко летают, а тех, которые сверху – и прямо на голову… Бывшие армейские, стажеры, с примесью арабской крови, а то и арабов, которых никто не знает. Люди, готовые умереть за Израиль и его народ – только этого здесь недостаточно…

– Пошли. И помалкивай, пока я с тобой не заговорю.

Они спустились вниз, фургон стоял в небольшом дворике, рядом с ним стоял небольшой Рено – такси. Мустафа Аль-Джихади хоть и не был специалистом по антитеррористической борьбе – но навидался всякого и сейчас мог с ходу определить уязвимые места резидентуры. Высокий глухой забор – это плюс только на первый взгляд, на самом деле это минус. Не видно, что делается за забором, и нет секторов для обстрела, как только толпа прорвется через забор, стрелять будет уже поздно. Если даже поставить следящие камеры – это тоже не выход: надо постоянно садить человека, чтобы следил, а людей нет, да и сами камеры привлекут внимание к этому месту. Дворик тесный, фургон развернуться не может, выезд только один, если надо будет драпать – то на своих двоих. Любой, кто заглянет во дворик увидит стоящий фургон и рядом такси. Удивится, начнет задавать вопросы – а мир так устроен, что на каждый вопрос рано или поздно находятся ответы. И хорошо если пацан заглянет – а если беспилотник или разведывательный самолет над районом барражирует? В общем и целом – место для резидентуры подобрали дилетантски.

Алим сел на место водителя, видимо, он чувствовал, что гость негативно к нему относится. Мустафа сел рядом.

– Куда?

– Офис DHL[3]. Знаешь?

– Да…

Они выехали на улицу. Мустафа привычно проверился – никого. В Иордании – за ним часто следили сотрудники местной службы безопасности, он много общался с бывшими саддамовскими военнослужащими и потому считался потенциально ненадежным.

– Я, между прочим, в армии служил – сказал Алим, когда они ехали по улицам.

– В какой?

– В вашей. Бригада Гивати, бедуинский батальон следопытов…

Мустафа хмыкнул.

– Ну и зачем ты мне это рассказал?

Водитель помолчал несколько секунд.

– Мне просто кажется, что вы нас за каких то… слабаков держите. Мы уже здесь шестой месяц.

– Вы и есть слабаки – безжалостно ответил Мустафа – слабаки и дилетанты. Я не спрашивал тебя про бригаду Гивати, но ты мне все рассказал. И ты, и твой друг слишком много болтаете. Рано или поздно – это доведет вас до большой беды – но у меня нет никакого желания учить вас. И времени тоже нет. Скажу лишь одно – никому не верьте и не болтайте лишнего, даже своим и даже в разговорах между собой. В разведке своих нет, предателем может оказаться любой. Если ты это поймешь – может, доживешь до моих лет. Теперь – давай, помолчим…

* * *

Из здания DHL – иорданский журналист вышел с запасным комплектом документов на свою основную легенду, на испытанную легенду Мустафы аль-Джихади, иорданского журналиста. Их он послал срочной доставкой в Каир. Если бы они не понадобились – уже в Аммане он бы зашел на почту и попросил вернуть посылку, если она не востребована получателем из-за того, что он ошибся в написании его адреса.

Паспорт, журналистская аккредитация, водительские права. Иорданские права, здесь они недействительны, но написано по-арабски, значит – сойдут. Самое главное богатство – коллекция фотокарточек, на которых он был снят с самыми разными людьми, некоторые – с подписями. Самая ценная – где он был снят в компании шейха Ахмеда Ясина, духовного лидера ХАМАСа.

– Езжай назад – коротко сказал Мустафа, приоткрыв дверцу фургона. Затем – закрыл ее и пошлел по улице.

– Эй! А мне что делать? – высунувшись из кабины, заорал Алим.

– Что хочешь.

Задание, которое должен выполнить Мустафа аль-Джихади – заключалось в оценке ситуации в армейском сообществе Египта. Причем – оценка должна была быть по возможности точной, подкрепленной интервью, фактами, свидетельствами. Если бы он выполнял такое задание в любом цивилизованном государстве – с этим не было бы проблем. Но он – выполнял его в Египте – исламистская власть жестока, а еще не устоявшаяся исламистская власть нечеловечески жестока. Он подозревал, что в египетской армии прошли серьезные чистки – и чистки эти продолжаются и сейчас.

Можно было бы нанять помощников, тех же безработных журналистов – но он не стал этого делать, опасаясь неприятностей. Вместо этого – он прибыл в Гелиополис, место где располагалась штаб-квартира Первой полевой армии, Центрального военного командования и много других разных частей и соединений. Он рассудил – исламисты натерпелись от армии, и значит, как и в постреволюционном Иране – будут чистки. Не такие как в полиции и силах безопасности – но все же. Но не всех же расстреляют, верно? Значит, многих просто уволят из армии . И куда им податься, чем заработать на жизнь?

Так Мустафа аль-Джихади стал постоянным пассажиром такси. Довольно общительный, он быстро прикидывал, кем может быть очередной таксист со стоянки, и в зависимости от ситуации называл либо короткий маршрут, либор длинный – например, в долину пирамид, да еще просил за дополнительную плату провести экскурсию. Конечно, не каждый выстрел бил в цель – но он сознательно выбирал частные, дикие такси. До исламской революции – офицерский корпус в Египте считался привилегированным, Мубарак заботился о нем как о единственной опоре его власти. Значит, у каждого младшего офицера – точно должна быть машина. А куда может пойти, чем может заняться выброшенный на улицу офицер, который ничего кроме службы и не умеет. Самое примитивное и сразу приходящее на ум – такси, экскурсии к пирамидам. Машина есть, особых умений на надо – да и защитить пассажиров он сможет, а с этим теперь просто беда, людей как кур воруют.