Снова грохнули дверцы, дощатый пол дернулся – новый приступ кашля, – мотор загудел, и фургончик неторопливо тронулся с места. Отчаянно стараясь проморгаться и все еще срываясь на кашель, девочка завертела головой. И сразу подумала, что думать – вредно. Вот задумалась, как плохо и страшно сидеть за решеткой, и пожалуйста – сидит. За решеткой. Прямо перед ее носом, ввинченные в пол и крышу фургона, маслянисто поблескивали толстые железные прутья. Луч просунутого сквозь прутья фонарика выхватывал из темноты присыпанный опилками и мелкой соломой пол – вот откуда эта проклятущая пыль! – двумя яркими точками отражался в очках на мокрой от пота Вадькиной физиономии... Катька вздрогнула, приходя в себя, и наконец осознала, что в клетке она не одна! Вопреки всем надеждам Харли рядом не было. Зато обнаружились остальные сыщики: Сева, развозящий по щекам осевшую на лице грязно-желтую пыль, Кисонька, с широко раскрытым ртом и плотно зажатым пальцами носом... Ой, нет, не все! В узком пространстве клетки не хватало Мурки! И замечательно, что не хватало! Если рыжей удалось смотаться – положение не так печально, как кажется на первый взгляд.

Что там за зараза в лицо фонариком светит?! Катька прильнула к решетке... и чуть не нос к клюву... то есть нос к носу столкнулась с давешним утконосым директором. Тот испуганно отпрянул, зачем-то погасив фонарик. Даже сквозь шум мотора слышно было, как он возится в темноте. Фонарик вспыхнул снова. Теперь у клетки, в которой были заперты ребята, стояли трое: похожий на Скруджа Мак-Дака директор, почему-то прижимающий к груди длинный цилиндрический черный тубус для чертежей, и двое мужиков в фирменных спецовках – те самые, что похитили Харли! Позади, дыша им в затылок, неуверенно переминались похожий на шкаф охранник и его седобородый напарник, на сей раз без собаки.

– А кто на фирме остался? – неожиданно для самой себя тоном строгого ревизора выпалила Катька.

– Сторож, – автоматически ответил Мак-Дак. И тут же спохватился: – Ну, детки... – вопросил он, подпуская в свой крякающий голос грозные интонации, – объясните теперь, чего это вы где не надо шныряете?

Катька, шмурыгающая носом от набившейся колючей пыли, наконец звонко чихнула и уставилась на директора с возмущением. Только она собралась как нормальный человек испугаться – ну как же, схватили, запихали в машину, везут неизвестно куда... Но вот таких наглых заявочек, когда сами наделали, а потом виноватых ищут, она даже бабкам во дворе, даже учителям в школе не спускала, не то что какому-то уткомордому Скруджу!

– Не поняла? – с претензией осведомилась девчонка. – Мы себе по улице идем, никого не трогаем, вы нас хватаете, запихиваете в вонючую клетку из-под скунсов – и внаглую спрашиваете, чего мы шныряем? Дядя, вы от птичек своих не заболели? В смысле, не стали ку-ку? – и Катька выразительно покрутила пальцем у виска.

– Мы скунсами в принципе не торгуем! – искренне обиделся Мак-Дак. – Это из-под страусов клетка! И пахнет она соответственно! Кукушки тоже не наш профиль! И вообще, как ты разговариваешь со взрослым? – запоздало возмутился он.

– Очень хорошо, что взрослый! – немедленно парировала Катька. – Значит, за похищение детей сидеть будете не по-детски!

– Да я вас! – задохнулся возмущением директор, и нос его снова задергался. – Всех четверых на птичий корм пущу, и никто вас не найдет!

Катька поглядела на него с презрительной укоризной:

– Говорите, что взрослый, а ведете себя как маленький!

Позади откашлялся седобородый охранник:

– Их пятеро было. Одна сбежала, – извиняющимся тоном прогудел он и неловко развел руками.

– Она уже, наверное, в милиции, – злорадно сообщила Катька. – Плохи ваши дела!

– Еще хуже, чем были? – пожал плечами седобородый.

Рядом с клеткой открылось небольшое прямоугольное окошко и вместе с размытым светом зимнего утра внутрь сунулась небритая физиономия водителя:

– Так мы едем в аэропорт? Или не стоит? – многозначительно косясь на ребят, поинтересовался он.

– Не стоит? – взвизгнул директор. – С ума посходили? Забыли, что нам это будет стоить и даже очень? – видно, для усиления эффекта от своих слов он потряс черным тубусом под носом у шофера. – Езжай давай! До аэропорта дорога длинная, мы как раз успеем выяснить у ребятишек, на кого они работают!

Шофер неодобрительно поджал губы:

– Дело, конечно, ваше... Но я бы не рисковал, – окошко захлопнулось.

– Не рисковал бы он, – проворчал утконосый. – Конечно, не ему неустойку платить! Так, детки, вернемся к нашим баранам...

– Баранам-балабанам, – непонятно захихикал седобородый охранник.

Мак-Дак ожег его совершенно бешеным взглядом. Седобородый поперхнулся смешком и скроил серьезную физиономию. Еще разок испепелив охранника взглядом, директор опять повернулся к ребятам:

– Говорите быстро – откуда узнали? Кто вам сказал?

– Что нам сказали? – в тон ему переспросила Катька.

Директор раздулся от гнева, его пегие волосенки встали дыбом, как хохолок у селезня:

– Вы дурачков из себя не стройте и сказок про пропавшего гуся в валенках мне не рассказывайте, в принципе не поверю! Тоже мне, домашний любимец!

– Интересно, белая сова в домашних любимцах у вас почему-то считается нормальным, а белый гусь, значит, нет? – Катькин гнев не знал пределов.

– Гуси не подходят для содержания в городской квартире, я вам как специалист говорю, – авторитетно пояснил Мак-Дак. – Они и как парковая птица особым успехом не пользуются, простецкие больно, все предпочитают лебедей. Разве что для комплекта в пруд запустить... А в принципе мы диких гусей для ресторанов, где дичь подают, поставляем. Нигде больше они не нужны, на фуа-гра домашние годятся!

– Что такое фуа-гра? – холодея от дурного предчувствия, подозрительно поинтересовалась Катька.

– Паштет. Из гусиной печени, – прогундосила Кисонька.

– Но наш Харли как раз домашний! Эти маньяки собираются вырвать ему печень? – взревела Катька и прямо через решетку попыталась дотянуться до Мак-Дака. С совершенно не мужским визгом тот отпрянул от ее растопыренных пальцев. Вцепившись в прутья, Катька бешено затрясла решетку: – Да если из-за вас у моего гуся хоть перышко с головы упадет – я вам сама печенку выгрызу! В прямом смысле слова! – и она так жутко выскалилась на утконосого директора, что тот сразу понял: фильмы ужасов – лабуда. Настоящие вампиры-людоеды не в горло впиваются, а... прямо в печень.

– Ты гляди, разыгрывает, как по нотам! – подрагивающим голосом сказал Мак-Дак, держась на всякий случай подальше от клетки. На Катьку он старался даже не смотреть, но все равно упрямо гнул свою линию: – Я бы тебе, может, и поверил, если б очкарик в офисе не проговорился! – он ткнул пальцем в Вадьку.

Остальные сыщики вопросительно уставились на мальчишку, явно желая знать, о чем же он проговорился. Сам Вадька лишь недоуменно развел руками.