Почти все чародеи и чародейки советовали пуститься на поиски чудесного избавления. Один довольно могущественный и обычно безмолвный чародей, который лишь изредка, но зато удачно вмешивался в государственные дела, вышел из своей пещеры и объявил, что нужно кого-нибудь отправить по той древней заброшенной дороге, что ведет через дремучие леса, через жаркие пустыни, в великие горы, чтоб добыл единственную на свете серебряную птицу вместе с ее гнездом из ясеневых веток. Живет эта птица за высокой каменной стеною в саду у Горного старика и питается чистейшей влагой из хрустального источника жизни. Оберегают птицу заросли терна, чьи колючки сочатся отравой, да тугое кольцо из огненных змей. Совет, как обмануть этих бдительных стражей, предстояло получить в походе. Сам же чародей дал покуда одно лишь наставление: держаться дороги, не удаляться в леса и в пустыни, не следовать горными тропами, а все идти по предписанному пути неуклонно, и непременно быть со всеми обычливой да учтивой. Сказавши это, чародей воротился обратно в свою пещеру.

Собрался Государственный совет – король с королевой, их дочери, первый министр и одна старая герцогиня, – и стали они думать, как теперь быть. Министр посоветовал пуститься в поход за чудом, ведь это какая-никакая, а мера, народу это понравится и никак не повлияет на ход дел в государстве. Средняя принцесса сказала, что она отправилась бы в поход не раздумывая; старая же герцогиня погрузилась в дремоту. Король сказал, что, по его мнению, следует во всем соблюдать очередность: сначала пойти должна старшая принцесса, поскольку она родилась первой и лучше помнит голубое небо. Почему это обстоятельство столь важно, никто не понимал, но все усердно закивали. Старшая принцесса молвила: если Совет так решит, то она с удовольствием пустится на поиски птицы в тот же самый день.

И засобиралась принцесса в путь. Дали ей меч, неиссякаемую флягу с водой, что привез кто-то из другого, давнего похода за чудом, а еще корзинку с хлебом, перепелиными яйцами, салатом и гранатами – этой снеди не могло хватить надолго. Первый министр снабдил принцессу добротной картой, хоть и было там несколько невнятных мест, особенно в пустыне, где неукоснительную дорогу, случалось, заметали песчаные бури. Наконец все собрались у городских ворот, пожелали принцессе счастливого пути, а расстилавшаяся впереди принцессы неизвестность наполнилась чистым, серебряным звуком, который издал на прощание королевский трубач.

Принцесса зашагала по дороге довольно споро. Раз или два ей почудилось, будто бредет перед ней какая-то старуха, однако невнятный силуэт то и дело терялся на поворотах, подъемах и спусках, а потом долго и вовсе не появлялся, разве что на краткий миг, так что принцесса не могла взять в толк, одна это старуха или вереница старух? В любом случае, кто бы это ни был или ни были, они изрядно ее опережали и двигались чрезвычайно быстро.

Вдоль дороги простирался дремучий лес: по его краям бледно зеленели опушки с начинавшимися тропами, ну а дальше, глубже – было путаное, темно-зеленое, загадочное. Принцесса слышала, но не видела, как там на деревьях перекликаются, стрекочут и каркают птицы. Иногда с полян к дороге вылетали бабочки: деловито вертелись маленькие алые, лениво покачивались в воздухе крупные темно-синие, а единожды показалась огромная, прозрачная, размером с ладонь, ее крылья переливчато мерцали, и нижнюю их пару украшали два золотистых глаза. Порхая высоко над дорогою, это создание несколько минут следовало за принцессой, однако ж не пересекало незримой границы меж лесом и обочиной. Потом бабочка нырнула вниз и поспешила вернуться под древесные кущи, освещенные неярко и пятнисто; принцессе захотелось последовать за ней, пройтись по траве и по мху, но она знала, что нельзя. Хотя в бутыли не переводилась вода, принцессе было уже немного голодно.

От природы она была из тех принцесс, что любят читать, а не из тех, что любят путешествовать. Это означало, что, с одной стороны, она испытывала новое, доселе неведомое удовольствие в том, что может вот так шагать сама по себе, вдыхая полной грудью свежий воздух, а с другой стороны – ей лезли в голову всякие прежде прочитанные истории. Например, истории о принцах и принцессах, пускавшихся на поиски чудесного избавления. Она стала размышлять о том, что же общего в этих рассказах. Двое старших братьев или сестер излишне уверенно отправлялись в путь, совершали ту или иную оплошность и оказывались обращенными в камень, заточенными в каком-нибудь погребе или погруженными в волшебный сон, пока не спасет их третий отпрыск королевского рода, который сделает все правильно, вызволит их из плена и совершит назначенное.

Старшей принцессе ужас как не хотелось напрасно потерять следующие семь лет своей короткой жизни, сделавшись статуей или узницей; как бы этой участи избежать?

Конечно, можно держаться настороже и проявлять любезность ко всем встречным – чаще всего промахи старших принцесс заключались в нелюбезности или надменности. Но ведь на дороге нет никого, кому можно оказать любезность, кроме старухи или старух, которые время от времени мелькают далеко впереди. Я оказалась посреди знакомого сюжета, думала принцесса, и вряд ли я в силах его переменить; мне встретится испытание, я его не пройду, и мне придется провести семь лет в каменном обличье. Принцессу так расстроили эти мысли, что она сошла немного с дороги, присела на большой удобный камень близ обочины и горько заплакала.

И вдруг камень заговорил тонким, скрипучим, сухим голоском.

– Освободи меня, – сказал камень. – Я не могу отсюда выбраться.

Принцесса так и подскочила.

– Ты кто? – воскликнула она. – Ты где?

– Меня придавило, – проскрипел голос, раздраженный и сердитый. – Не могу сам выбраться. Откати же камень!

Принцесса опасливо приложила к камню обе ладони, поднатужилась и сдвинула с места. Под ним, в расщелинке, находился очень большой и пыльный скорпион. Он сердито размахивал клешнями, но конец хвоста его был раздавлен.

– Это ты меня звал?

– Разумеется. И не просто звал, а стонал и кричал. И не сразу, ох как не сразу ты меня услыхала! Тот, кто странствовал до тебя по этой дороге, сел на камень со всего маху, пока я отдыхал в холодке этой славной расщелины, и, как видишь, прищемил мне хвост.

– Что ж, я очень рада, что сумела тебе пособить, – сказала принцесса, держась, впрочем, на благоразумном расстоянии.

Скорпион ничего не ответил. Он силился подняться и ползти, но, видать, движение причиняло ему боль. Он выгибался всем телом, и снова падал брюшком на землю, и сердито свиристел.

– Тебе помочь? – спросила принцесса.

– Вряд ли ты достаточно искусна в заживлении ран, подобных моей. Но ты можешь снести меня на окраину леса. Есть там тропинка, по которой ходит одна особа. Она меня вылечит, если попадусь ей на глаза. Ты же, наверное, просто несешься по этой дороге наугад, как все остальные?..

– Нет, у меня есть заветная цель. Я странствую, чтобы найти единственную на свете серебряную птицу, в гнезде из ясеневых веточек…

– Посади меня на большой лист щавеля и ступай куда шла. Коли ты спешишь.