А как скрыть свои планы от родни? Именно к такому крестовому походу члены его клана присоединились бы с большим энтузиазмом. Пейтон знал, что еще долго ему придется утешать родственников, оскорбленных в своих лучших чувствах, после того как они узнают, что он не посвятил их в тайну. И все-таки он не допустит их вмешательства в это дело, по крайней мере до тех пор, пока не окажется в совсем уж безвыходном положении или же не исчезнет опасность, что гнев могущественного клана Макаев обрушится на их головы. Конечно, его семья больше и сильнее семьи Кирсти, но он боялся возмездия так же, как она. Может, родня Макайя и не вырежет его клан и их союзников, но они способны пустить Мюрреям кровь, что Пейтону совсем не улыбалось.

В этот момент дверь зала медленно приоткрылась. Пейтон напрягся, но тут же расслабился — в зал робко вошла Мойра. Очаровательная девчушка, с густыми каштановыми кудрями и огромными темными глазами. Пейтон улыбнулся девочке, которая побежала к нему — чистенькая ночная рубашонка раздувалась пузырем — и вскарабкалась на кресло справа от него. Пейтон пододвинул тарелку с хлебом и сыром поближе к ней. Когда девочка улыбнулась, сердце болезненно сжалось. Девочка все еще доверяла взрослым! Этого сэр Родерик отнять у нее не сумел.

— Почему ты не спишь, крошка? — спросил он, наливая ей в кубок чистой, прохладной воды.

— Я есть захотела, — ответила девочка.

— Мистрис Элис отнесла вам еды в вашу комнату.

— Она спит. — Девочка отпила воды, затем негромко спросила: — А где Кирсти?

— Она тоже спит. Я отвел ей комнату прямо напротив вашей.

Пейтон не слишком удивился, когда в зал вошел Каллум, быстрым шагом подошел к девочке и встал рядом с ней. Он выглядел совершеннейшим ребенком в ночной рубашке, из-под которой виднелись его худые ноги. Но гнев и подозрительность, сверкавшие в его зеленых глазах, и нож, который он держал в руке, делали его взрослым.

— Зачем ты взял с собой нож, Каллум? — спросила Мойра. — У них есть чем резать хлеб.

— А я, девочка, не хлеб собрался резать, — отрезал Каллум. — Нечего тебе делать здесь с этим дядькой.

— Но он — не плохой дядька.

— Да? Откуда ты знаешь?

Мгновение Мойра смотрела на Пейтона, потом перевела взгляд на Каллума и пожала плечами.

— По глазам вижу. У него глаза не такие, как у мужика моей мамки или у сэра Родерика. — Она снова перевела взгляд на Пейтона. — А моя мамка теперь с ангелами, так же как и мой братик. Но меня ангелы не заберут, правда?

— Нет, деточка, — ответил Пейтон. — Я этого не допущу. Кроме того, у тебя есть прекрасный защитник. — Он кивнул на Каллума.

— Да. — Мойра улыбнулась мальчику. — У него есть большой нож.

— Что верно, то верно, — согласился Пейтон. — Возможно, он даже захочет научиться владеть этим оружием, — добавил он, пристально глядя на мальчика.

— Я неплохо владею ножом, — резко ответил Каллум.

— Ну что ж, тогда тебе не придется брать уроки у Йена Сильного. — Пейтон отпил из кубка, чтобы скрыть улыбку — слова Пейтона вызвали у Каллума живой интерес.

— Может, этот дядька и сможет показать мне прием-другой, — небрежно бросил он.

— Вполне возможно.

— Я подумаю.

— И правильно сделаешь.

— Мне ведь, знаете ли, малышню надо защищать, и вообще…

— Верно, мальчик. И чтобы быть бодрым и сильным для выполнения этой важной работы, тебе следует выспаться. — Пейтон встал и, не сводя глаз с Каллума, который сразу напрягся, помог Мойре слезть с кресла. — Я и сам собираюсь ложиться. — Мойра сунула ручонку в его ладонь. Это было так трогательно! — Прежде чем вы вернетесь в свою постель, я покажу вам, где спит леди Кирсти.

Пейтон чувствовал на себе пристальный взгляд Каллума, не отстававшего ни на шаг от него и Мойры, пока они поднимались по лестнице. Видимо, уже одно то, что Кирсти выбрала в помощники Пейтона, заронило в душу Каллума искру доверия. Пейтон решил сделать все, чтобы эта искра превратилась в огонь. Пейтон признает Каллума защитником малышей, что для мальчика очень важно. Именно эта роль, которую Каллум на себя взял, поможет ему оправиться от всего пережитого. Ведь Каллум сумел выжить и убежать, он был боец, а Пейтон хорошо знал, что такое бойцовский характер.

Он приостановился перед комнатой Кирсти и чуть приоткрыл дверь, чтобы дети смогли увидеть, что их леди рядом с ними и в полной безопасности. Она лежала на животе, раскинувшись на постели, линии хрупкого тела едва виднелись под одеялами. Лицо было обращено к ним, одна рука, сжатая в кулачок, почти касалась губ. «Совсем как ребенок», — подумал Пейтон и в который раз задался вопросом: что же было в ней такого, что помешало сэру Родерику воспринимать ее как ребенка? Ведь в нежном пятнадцатилетнем возрасте она, должно быть, еще меньше напоминала взрослую девушку, и, однако, ее муж, несмотря на все свои надежды, судя по всему, не сумел убедить себя в том, что она ребенок, когда пришло время возлечь с ней на супружеское ложе. Пейтон имел несчастье сталкиваться с мужчинами, имевшими такие же порочные наклонности, как и сэр Родерик. Но у всех у них были и жены, и дети, и все они были, очевидно, способны к выполнению супружеского долга, несмотря на демонов, таящихся внутри. Возможно, подумал Пейтон, демон сэра Родерика полностью подчинил его себе. Пейтон тихо прикрыл дверь и подвел детей к их собственной комнате.

— Вы будете сражаться с сэром Родериком завтра утром? — спросил Каллум шепотом, на секунду задержавшись возле Пейтона, в то время как Мойра на цыпочках шла к своей постели.

— Я начну сражение прямо завтра, да, — ответил Пейтон так же тихо. — Думаю, это будет долгая битва. К штурму надо будет готовиться медленно и осторожно.

— Почему?

— Потому что, кроме нас, никто не хочет выступить против сэра Родерика. Только мы. А этого недостаточно. Его семья очень могущественна.

— Нас всех убьют.

Пейтон, довольный тем, что мальчик оказался достаточно умен, чтобы понять всю сложность ситуации, кивнул:

— А также мои родичи и родичи вашей леди могут оказаться в большой опасности, может, даже начнется межклановая война. Да, сэр Родерик должен умереть, но надо постараться, чтобы из-за него не погибли ни в чем не повинные люди.

Каллум кивнул:

— Все это потребует времени.

— Да, мальчик, тем более что и ты, и остальные дети, и ваша леди должны находиться в надежном укрытии. Сэр Родерик отведает разящей стали правосудия, но ты должен проявить терпение.

— Я буду терпелив. Я вырасту и стану сильным, — Каллум бросил взгляд на нож, который держал в руке, — и научусь сражаться. — Он посмотрел на Пейтона. — И не только сильным. Я стану ловким и умелым.

— В этом я не сомневаюсь.

— И смогу защитить малышей от всех выродков вроде сэра Родерика. Я научусь выслеживать таких злодеев и расправляться с ними. Клянусь.