– Дорогая Анна, – Розетта решительно и сразу перешла на панибратские отношения, – пойдёмте, я покажу вам комнату. Уверена, она вам понравится, и вы решите остаться подольше.

– Благодарю, – я вежливо наклонила голову и позволила хозяйке подхватить мой саквояж, а сама потащила наверх сумку.

Похоже, прислуги в «Приюте для феи» не водилось наряду с постояльцами.

Комната мне неожиданно понравилась. Здесь преобладали светлые нежные оттенки. Конечно, с яркими розовыми пятнами.

Куда уж без них.

Комната была просторной и светлой. С мягкой кроватью, большим платяным шкафом и дверью на маленький балкончик, выходящий в ухоженный сад. Недостатки тоже были – удобства здесь сильно отличались от столичных. Я осмотрела медный таз с кувшином воды и белый фаянсовый горшок, стыдливо прикрытый крышкой.

Но я здесь всего на несколько часов. Мне главное – привести себя в порядок и заручиться информацией.

Чем я и занялась.

– Мадам Розетта, – решила сразу быть откровенной и тем самым расположить хозяйку к себе, – я гувернантка. Приехала в семью Милфордов и хотела бы немного разузнать об этих людях.

– Гувернантка? – переспросила Розетта, меняясь в лице. – Вы приехали к девочке Милфорда?

– Да, – я немного расстроилась, что гостеприимная и такая радушная на первый взгляд женщина оказалась подвержена классовым предрассудкам. А ведь сама хозяйка гостиницы.

Но Розетта тут же развеяла мои сомнения. Оказалось, всё обстояло гораздо хуже. И предрассудки были совсем иного толка.

– Найджел Милфорд – колдун, – пояснила она, – он продал душу демонам за способность к чёрной магии. Иногда по ночам от их поместья раздаются такой душераздирающий вой, что сразу понятно – там приносят жертвы для мерзких ритуалов.

– И что, в Греное часто пропадают люди? – испугалась я.

– Какие люди? Почему пропадают? – Розетта немного сбилась с пафосного тона, с которым передавала мне городские сплетни.

– Которых приносят в жертву, – с милой улыбкой пояснила я, по её удивлению уже понимая, что Милфорды стали жертвой досужих сплетен.

– Нет, люди не пропадают…

– Тогда может быть, коровы? Или овцы? – всё больше воодушевляясь, перечисляла я возможных жертв несуществующей чёрной магии. – Кто там ещё – кошки?

– Зачем вы так? – обиделась мадам Розетта. – Никто у нас не пропадает. Греной – очень тихий спокойный городок.

– Тогда почему вы решили, что в поместье Милфордов приносят жертвы?

– Ну может и не приносят… – пошла на попятный Розетта. Немного замялась, подбирая аргументы, а потом с торжеством добавила: – Но кто-то же там воет! Значит, что-то точно нечисто.

Я недоверчиво хмыкнула.

В пансионе много внимания уделяли теории и истории магии. Нам рассказывали, как невежественные люди всё непонятное им причисляли к чёрному колдовству. Что они имели в виду и почему именно «черное», а не красное, например, (или коричнево-серое – тоже так себе цвет) противники магии объяснить не могли.

Но история знала страшные примеры, когда испуганные и взбешённые этим крестьяне сжигали целые семьи, искореняя таким образом собственный страх.

Нам, магам, доступно больше, чем простым людям. Но я всё равно не понимала, почему за пределами столицы к нам относятся настороженно. Ведь даже слабый маг способен вытащить упавшего в колодец ребёнка или притянуть тучи во время засухи.

Правда, мы отдавали за это собственные силы, и иногда сверх меры израсходованный запас приходилось пополнять по несколько недель. А иногда силы черпались из запаса жизненной энергии, и тогда за магию приходилось расплачиваться годами собственной жизни.

Поэтому я старалась использовать свой дар экономно. Никогда не знаешь, что ждёт тебя впереди.

Но ничего этого объяснять мадам Розетте, как доказывать её неправоту, я не собиралась. Бесполезно.

Овсянка предупреждала меня не распространяться о собственном даре. И сейчас я понимала её правоту.

Если в Греное пустили корни предрассудки, я их всё равно не искореню. Нужно просто не обращать внимания на болтовню невежественных горожан. А уж с тем, кто воет по ночам в поместье Милфордов, я разберусь.

Может, они собаку по ночам к забору привязывают. Вот животное и расстраивается, как умеет.

Мне нужно где-то дождаться двадцатилетия. И спокойный Греной с каждой минутой казался мне всё более подходящим для этого.

И никакие чёрные колдуны моего мнения не изменят. Сначала пусть докажут, что они существуют.

Через полчаса я спустилась к обеду. И выяснила, что у мадам Розетты всё же есть другие постояльцы.

И вообще, у неё была не гостиница, а, скорее, пансионат, где проживали на постоянной основе те, у кого не было собственного дома. Мадам предоставляла желающим комнаты, завтраки и обеды, а также услуги прачечной.

К обеду подошли два джентльмена в возрасте дяди Уберта. Оба были грузные, затянутые в тесные сюртуки. Но у одного были свисающие усы, а у другого – бородка.

Кроме них, к обеду спустилась приятная пожилая пара. Благообразный старичок и маленькая старушка с ярко-розовыми кудряшками. Старушка очень вписывалась в интерьер, и по отношению Розетты я поняла, что это её любимая постоялица.

Прислуга в гостинице, оказывается, тоже была. Кухарка и горничная, которая также разносила еду за столом.

Меня подсадили к пожилой паре. Мы сразу познакомились. Мсье и мадам Монс прожили в Греное всю жизнь. Спрашивать, почему же они не живут в собственном доме, было бестактно, но меня просветили и без вопроса:

– Наш сын женился, и мы решили не мешать молодым, – сообщил мсье Монс.

– Две хозяйки в одном доме – к ссоре, – добавила его жена с мягкой улыбкой.

Старички оказались словоохотливы и поведали мне все перипетии своей жизни. Я слушала, отдавая должное талантам кухарки. А оные таланты оказались весьма и весьма, особенно, после суток пути и перекусов бутербродами.

А когда в беседе возникла пауза, задала волнующий меня вопрос:

– Расскажите о поместье Милфордов? Что там проводятся за страшные ритуалы? И кто воет по ночам?

Мсье Монс закашлялся, и супруга постучала его по спине.

– Милочка, – спросила пожилая дама, отвлёкшись от поедания супа, – зачем вы спрашиваете о колдуне? Это не та тема, которая способствует хорошему пищеварению.

И тут же продолжила есть.

Я хмыкнула, кажется, этой старушке мало что может испортить аппетит.

А вот мсье Монс, откашлявшись, не спешил продолжать трапезу. Он неторопливо пил воду и даже отмахнулся от Розетты, подошедшей спросить, всё ли в порядке. Хозяйка обиделась и вернулась к столу джентльменов.