них ответственность, а не ученые – хотя общество наверняка получило бы неизмеримую выгоду, если бы у нас было больше политиков с научной подготовкой и в целом более высокой научной грамотностью.

К счастью, эта книга не о сложных взаимоотношениях между наукой, политикой и общественным мнением, а о том, как мы можем использовать лучшие черты научного процесса в наших более широких процессах принятия решений и формирования мнений в повседневной жизни. Научный метод – это сочетание любопытства к миру, готовности задавать вопросы, наблюдать, экспериментировать и рассуждать, и, конечно же, менять свои взгляды и учиться на опыте, если открытие опровергает наше предвзятое мышление.

Итак, ниже я предлагаю вашему вниманию краткое руководство к тому, как мы все можем мыслить и вести себя более рационально. Каждая глава представляет собой совет, вынесенный из того или иного аспекта научного метода. Мы можем обнаружить, что более научный подход к мышлению о мире может привести нас к лучшему будущему.

1. Нечто либо верно, либо нет

Сколько раз вы вступали в спор с другом, коллегой или членом семьи – а то и вовсе незнакомцем в социальных сетях – и указывали на очевидный, по вашему мнению, факт, а в ответ слышали: «Ну, это просто ваше личное мнение» или «На это можно смотреть иначе»? Подобные ответы – часто вежливые, иногда агрессивные – являются примерами коварного и тревожно распространенного феномена «постправды». Это слово, по определению составителей Оксфордского словаря, применяется «для обозначения обстоятельств, при которых объективные факты являются менее значимыми при формировании общественного мнения, чем обращения к эмоциям и личным убеждениям». Постправда стала настолько распространенной, что в 2016 году этот термин был назван словом года. Не слишком ли далеко мы ушли от объективной истины, если даже проверенные факты о мире могут удобно отвергаться, когда они нам не нравятся?

Даже в нынешнем постмодернистском мире культурного релятивизма интернет и, в частности, социальные сети ведут общество ко все большей поляризации мнений по всевозможным культурным и политическим вопросам, и от нас ожидают, что мы займем ту или иную сторону, каждая из которых претендует на «истину». Когда откровенно ложное утверждение, мотивированное неким идеологическим убеждением, берет верх над неоспоримым фактом или над знаниями, подкрепленными надежными доказательствами, мы наблюдаем феномен политики постправды в действии. В социальных сетях это чаще всего проявляется в связи с теориями заговора или в заявлениях популистских лидеров или демагогов. К сожалению, этот иррациональный образ мышления заразил взгляды многих людей в целом, включая их отношение к науке, и мы часто видим заявления в соцсетях о том, что мнение значимее доказательств.

В науке мы используем разные модели для описания природы; у нас разные способы преумножения наших научных знаний, и мы регулярно создаем всевозможные нарративы в зависимости от того, какие аспекты явления или процесса мы хотим понять, но это не говорит о том, что существуют альтернативные истины о мире. Физик вроде меня пытается раскрыть высшие истины о том, как мир устроен. Такие истины существуют независимо от человеческих чувств и предубеждений. Получить научные знания нелегко, но признание существования истины, к которой мы можем стремиться, делает нашу миссию более ясной. Следование научному методу, критика и проверка наших теорий, повторение наших наблюдений и экспериментов гарантируют, что мы приближаемся к этой истине. Но даже в нашем беспорядочном повседневном мире мы все еще можем придерживаться научного подхода, чтобы добраться до истины в том или ином вопросе – чтобы помочь нам видеть сквозь туман. Поэтому мы должны научиться распознавать и отсеивать культурно относительные истины или идеологически мотивированные истины и исследовать их рационально. И когда мы сталкиваемся с такими разновидностями лжи, которые называют альтернативными фактами, мы должны помнить, что люди, распространяющие их, не пытаются представить внушающий доверие нарратив вместо исходного факта, а просто создают внешне правдоподобные уровни сомнений в соответствии со своей идеологией.

В повседневной жизни существует множество ситуаций, в которых признание существования объективной истины и принятие мер по ее поиску могут оказаться гораздо более ценными, чем удобство, прагматизм или личные интересы. И как же мы добираемся до этой истины – не моей истины или вашей истины, не консервативной истины или либеральной истины, не западной истины или восточной истины, а единственной истины о чем-то – какой бы тривиальной она ни была? И к кому мы можем обратиться за помощью? Как мы можем быть уверены в честности и объективности источника?

Иногда бывает легко понять, почему человек, группа или организация придерживаются определенной точки зрения, когда у них могут иметься определенные мотивы или корыстные интересы. Например, если представители табачной промышленности говорят вам, что курение на самом деле не вредно и что риски для здоровья преувеличенны, то вы должны справедливо отмахнуться от их слов. Еще бы они так не говорили, не правда ли? Но люди слишком часто применяют такой довод ошибочно, когда в этом нет необходимости. Например, если климатолог говорит, что климат Земли быстро меняется и нам нужно изменить свой образ жизни ради предотвращения катастрофических последствий, отрицатель изменения климата часто возражает: «Ну конечно, они все так говорят… Им ведь платят “x”» (где «x» – это, например, экологические организации, компании по производству зеленой энергии или просто считающиеся либеральными научные круги).

Я не отрицаю, что в некоторых случаях этот цинизм оправдан: все мы можем вспомнить примеры исследований, финансируемых по идеологическим или коммерческим мотивам. И мы также должны остерегаться так называемого слепого прочесывания данных (известного также как «пи-хакинг»), при котором анализ данных намеренно используется не по назначению, в попытке найти нечто такое, что может быть представлено как статистически значимое, а затем сообщить только об этих искусственно отобранных выводах[6]. Подробнее об этом я расскажу в шестой главе в связи с проблемой предвзятости подтверждения. Однако, несмотря на эти неизбежные предубеждения, подозрения в отношении науки или отрицание ее результатов часто возникают из-за непонимания научного процесса.

В науке объяснение, выдержавшее проверку научным методом, может стать установленным фактом о мире, дополняя наши совокупные научные знания… и этот факт не изменится. Позвольте мне привести вам мой любимый пример из физики. Галилей придумал формулу, позволившую ему рассчитать скорость падения предмета. Но его формула была не «просто теорией». Все мы до сих пор пользуемся ею четыре с лишним столетия спустя, поскольку знаем, что она верна. Если я брошу мяч с высоты пяти метров, он будет падать в течение одной секунды[7], прежде чем удариться о землю –