Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глядя на лежащего отца, Линден подумал, что никогда не был в Венозане вместе с Сашей. Саше не довелось увидеть цветущие липы, и вообще, эту часть жизни Линден словно предал забвению. Они уже пять лет вместе, а так и не собрались поехать в Дром. Почему? Может, потому, что отец их никогда не приглашал? Или Линдену самому недоставало смелости туда нагрянуть? Эти мысли промелькнули у него в голове не в первый раз. И как всегда, он постарался их отогнать.
Немного позднее, уже из своей комнаты, он позвонил Саше по скайпу. В Калифорнии было десять утра. Саша в своем офисе, в Пало-Альто. На экране возникло любимое лицо, темные глаза, милая улыбка. Линден рассказал про свой день, про дождь, Сену, про изможденный вид отца. А Саша – про новый проект, про кошек, про погоду в Калифорнии, такую прекрасную, что парижский потоп представляется чем-то нереальным. Попрощавшись с Сашей, Линден задумался о том, что станет делать этим вечером. Он просмотрел контакты в своем телефоне. Впрочем, одно имя он помнил и так, да и в списке его теперь не было. Адриан. Номер его телефона Линден до сих пор знал наизусть, да и адрес тоже не забыл: Париж, Седьмой округ, улица Сюркуф, дом 20, четвертый этаж, дверь направо. Грустно. Больно. Почему некоторые воспоминания не стираются из памяти?
В списке контактов он нашел Ориэль Менар. После нескольких звонков включился автоответчик. Она была фотографом, он встретил ее в 2003 году, когда только получил диплом престижной парижской Школы визуальных коммуникаций. Ориэль, чуть постарше его, была уже опытным фотографом и давала ему весьма полезные профессиональные советы, когда он только начинал. Сейчас она работала в одном французском агентстве и делала портреты писателей. Он собирался уже оставить ей сообщение, но она перезвонила: как хорошо, что он оказался в Париже по семейным делам, она так рада. Они договорились встретиться через полчаса в кафе «Дом» на углу улицы Деламбр и бульвара Монпарнас. Вооружившись зонтом, который ему дали в отеле, обернув шею теплым шарфом, Линден шел по улице под проливным дождем, старательно обходя лужи. Пешеходы, закутанные в плащи, торопились поскорее оказаться в помещении. Проносились машины, колеса с резиновым чавканьем рассекали воду. В кафе, необычно пустом, только какая-то пара в углу, официант с суровым видом объяснил Линдену, что никогда не видел ничего подобного: дождь льет как из ведра, и конца этому не видно… Для кафе просто катастрофа. Надо брать отпуск и убираться к черту из этого города, пока не начался настоящий кошмар, пока река не затопила все вокруг. Линден спросил, он правда думает, что Сена хлынет на город? Официант внимательно посмотрел на него и в свою очередь поинтересовался, вежливо, но не без сарказма, откуда, интересно, месье прибыл, с какой планеты.
– Я из Сан-Франциско, – смущенно признался Линден. – А там, – добавил он, – люди боятся землетрясения, пресловутого «big one» («Большого Землетрясения»), но это не мешает им жить обычной жизнью.
Официант покачал головой:
– Здесь то же самое, парижане живут себе по-прежнему, а дождь не прекращается, прогноз погоды ужасный, Сена может выйти из берегов, как в тысяча девятьсот десятом, и что тогда? Город будет парализован, тысячи людей окажутся без крыши над головой, всякая экономическая деятельность прекратится, и вообще, правительство должно отнестись ко всему этому гораздо серьезнее. Чего они ждут? Почему так осторожничают? Надо действовать, и как можно скорее, пока вода дошла Зуаву всего лишь до лодыжек. Потом будет поздно.
К большому облегчению Линдена, в кафе вошла Ориэль, и он был избавлен от этой болтовни. Свою приятельницу он не видел уже давно. У нее по-прежнему была роскошная каштановая шевелюра, губы бантиком, серые глаза. Красивая, изящная и, как всегда, одетая в черное. Они заговорили по-французски. Линден был рад, что может изъясняться на языке отца. Поначалу он говорил медленно, словно подбирая слова, то и дело проскальзывали американские интонации, но он старался их обуздать, сам себя поправлял и уже через несколько минут заговорил с привычной легкостью. Они заказали шардоне, и, когда чокались, Ориэль вдруг рассмеялась.
«Я знаешь что подумала?» Он помнит, что случилось, когда они только познакомились, в 2003 году? Линден ответил, нет, не помнит, но ему было любопытно, почему это она так веселится. О, это было ужасно, – ответила она, сделав глоток. Ему было двадцать два, ей двадцать четыре, и на вечеринке, когда обмывали диплом в одной студии возле Ле-Аль, она чего-то нанюхалась. Теперь он вспомнил: она затащила его в угол и прижала губы к его губам. Он осторожно ответил на ее поцелуй, но, когда ей захотелось пойти дальше, вежливо отодвинулся. Ее это не смутило, она снова его поцеловала,