— Вы обладаете всеми воспоминаниями кузнеца-карлика из Железных чертогов. Вы говорите на диалекте этого города, дражайшая госпожа. Таким образом вы можете незаметно передвигаться среди карликов Глубокого города. Чтобы вас не узнали, ваша внешность не соответствует той, что была у вас во время последнего визита в Глубокий город. Подходящая для вас одежда уже готова, госпожа Нандалее. Вы выясните, что помните, как ее надевать. Ваша борода уже заплетена по моде Железных и украшена железными колечками. Кроме того, я позволил себе открыть звезду альвов. Путь между мирами приведет вас прямо к звезде Глубокого города. Прошу, простите мою грубую поспешность, но меня ждут братья по гнезду. Время поджимает! Вы должны поспешить, чтобы попытаться смягчить их гнев и удержать от необдуманных поступков.

Дыхание Ночи расправил крылья и выскользнул из тени утеса. На миг его фигура закрыла солнце, и все вокруг Нандалее погрузилось в неестественную тьму. Затем, взмахнув могучими крыльями, он поднялся в небо.

Кроме жгучей боли, сопровождавшей его мысли, она чувствовала и его тревогу. Что-то происходит между небесными змеями. Он уже не уверен в том, что его братья по гнезду последуют его совету, и опасался того, что может произойти, если так и случится.

Нандалее надела одежду карликов. Ткань была грубой, шерстяной, царапавшей кожу. Широкие штаны и мешковатая туника. Кроме того, неуклюжие сапоги. Дыхание Ночи подумал обо всем. Одежда не только выглядела поношенной, она даже пахла так. Нандалее проглотила слюну, но повязала тяжелый кожаный передник, уложила поверх бороду. На миг заинтересовалась железными кольцами, вплетенными в косы ее бороды. По ним вились причудливые узоры, изображавшие змей и неестественно длинных волков, боровшихся с ними. Они напомнили о скрытом значении. Змеи означали драконов, а волки — карликов. Она была свидетельницей последнего мгновения в жизни того карлика, знания и воспоминания которого унаследовала. Дыхание Ночи не убивал его. Но отнял у него все, что составляло его жизнь. Язык, память. От него осталась только пустая оболочка. Это была месть за то, что они втайне сговорились против драконов. Нандалее вспомнились красивые слова Дыхания Ночи. Наказание, которое карлик понес за то, что думал о заговоре, казалось ей несопоставимо суровым, и она решила назваться Арбинумьей, что на языке гномов означало ни много ни мало как наследие.

Слегка покачивающимися шагами она подошла к звезде альвов. Интересно, сколько на этот раз она пробудет пленницей этого приземистого тела? Не обращая внимания на красоту перетекающей светящейся арки, она прошла звезду. Всего несколько шагов — и она оказалась в комнате грядущих открытий. Комната была полностью отделана белым мрамором. Свет двух масляных ламп преломлялся во вставленных в стены кристаллах. В стенных нишах сидели маленькие статуи почтенных предков. Пахло дымом. Воздух был застоявшимся. Нандалее порадовалась, что в этом теле у нее лишь приглушенное обоняние.

Нетвердой походкой она вышла из комнаты, левой рукой опираясь на стену туннеля. Глаза быстро привыкли к темноте пещеры карликов. На очень большом расстоянии друг от друга в стенных нишах стояли фонари. Чаще всего — возле туннелей, уходивших в стороны от главного. Теперь, в отличие от своего первого визита, она могла разобрать выбитые кое-где на стенах руны. Они напоминали о рудничной атмосфере, когда загорались вырывавшиеся из скалы газы, предупреждали об отрезках туннелей, где нельзя зажигать открытый огонь. Некоторые надписи напоминали о смертоносных ловушках, другие служили для ориентиров в системе туннелей. Руны карликов казались Нандалее омерзительными. В них не было ни капли элегантности, они были созданы лишь затем, чтобы их было легко выбить в скале зубилом.

У Нандалее закружилась голова. Несмотря на то что теперь она привыкала к этому чужому телу быстрее, чем в первый раз, но была все еще далека от того, чтобы чувствовать себя свободно с короткими конечностями, тяжелыми шагами, мерзким запахом собственной бороды. Она опустилась у стены туннеля, закрыла глаза и стала ждать, когда ей станет легче.

Шаги приближались. Нандалее поднялась, но пришлось снова опереться на стену туннеля. Навстречу ей шел карлик с роскошной золотой бородой и длинными, заплетенными в косички волосами. На нем был шлем с широким наносником и накладными золотыми бровями. Его кольчуга негромко позвякивала при каждом шаге. Это настоящий воин, подумала Нандалее. Почему Дыхание Ночи не мог дать ей такого облика?

Небесно-голубые глаза смотрели на нее.

— Они тут подмешивают в пиво что-то лишнее, — с трудом ворочая языком, пролепетала она.

Воин усмехнулся.

— Думаю, кобольдский сыр, — и, не останавливаясь, пошел дальше.

Для карлика очень даже мил, подумала Нандалее, снова опускаясь на пол. Она прислушивалась к удаляющимся шагам. Что-то в них было странное. Шаги сопровождались негромким скрежетом. Или она это придумала? Слух ее был уже не так остер, как у эльфийки. Она хотела уже отбросить эту мысль, когда взгляд ее упал на тонкие белые шрамы, оставляемые на полу. Похоже, один из гвоздей в подошвах сапог воина торчит!

Головокружение тут же прошло. Это мог быть тот самый карлик, которого они преследовали с Дыханием Ночи. Тот неизвестный, который с трудом ускользнул от них во время их первого посещения Глубокого города и который, возможно, знал больше об исчезновении альвов. Заторопившись, она споткнулась, и не раз. Туннель расплывался перед глазами. Она стиснула зубы. Звук шагов стих. Туннель затопил ослепительный свет. А потом вдруг стало темно. Он ушел через звезду альвов.

Выругавшись, она остановилась. Какое странное совпадение, что она встретила этого карлика именно теперь. Может быть, он имеет какое-то отношение к смерти Парящего наставника? И кто он такой, раз с такой легкостью открывает звезды альвов?

Еще бы чуть-чуть, раздраженно подумала она, облегчая сердце несколькими жуткими проклятиями.

— Что это за язык, брат?

Нандалее подняла голову. Она была настолько занята собой, что не заметила, что кто-то вошел в туннель, ведущий к комнате грядущих открытий. Рыжебородый карлик, на груди которого красовалась золотая цепь члена совета, толщиной в руку, стоял перед ней и пристально рассматривал ее большими серыми глазами.

— Ты что, говоришь по-эльфийски?

Золотой рухнул в облака. Он наслаждался ощущением ледяного ветра под крыльями, своей силой, позволявшей ему противостоять стихиям. Был некоторый риск в том, чтобы вслепую падать на гору. Он мог бы открыть свое Незримое око, чтобы увидеть то, что скрывают облака. Но идя на риск, он чувствовал себя более живым. Каждое ощущение становилось интенсивнее, поскольку, вполне возможно, могло стать последним. Это безумие — вслепую лететь сквозь облака навстречу горе. Столь же безумно, как и затевать заговор против альвов, более того, убивать их. Но он хотел быть хозяином своей жизни, целиком и полностью. Быть свободным, жить по своим собственным правилам.