он подвел туда цистерну, выключил мотор и вылез из кабины, отчаянно разволновав болтавшегося на шнурке резинового тролля. Он медленно побрел назад, у дерева остановился, увидел голую рану и рядом содранную кору, потом посмотрел на смятый кузов. Он осторожно спустился в кювет, потом вниз по склону и остановился в нескольких метрах от машины и сунул руки в карманы. Понуждая его не верить собственным глазам, за льдинками стекол еще кто-то сидел. Он зашел со стороны радиатора и увидел, что сидящий придавлен к ветровому стеклу и в стекло бьются пряди дыма. Он зашел с другой стороны, где окно было чуть спущено, вгляделся и увидел, что мотор вломило в кабину, на ноги водителю, а руки свесились, одна — через руль.

Он обошел вокруг машины. Идти было трудно. Он покачал головой, оглянулся и пустился бегом наискосок по полю, задыхаясь, хватаясь за сердце, к своему автомобилю, мгновенно завел мотор и погнал по шоссе, вперед, с километр примерно, туда, где был двор. Вот досада, что нет радиотелефона. Он свернул во двор, где хозяин как раз впрягал трактор в воз, остановился и легко, как перышко, спрыгнул с подножки.

— Зачем так рано пожаловал? — крикнул хозяин, подъезжая к нему на тракторе.

Грегор молчал, глядя на него так, что тот осекся и остановил трактор.

— Мне нужно позвонить, — сказал наконец Грегор, — там недалеко машина разбилась.

Крестьянин вылез из трактора, пошел к дому, застучал сапогами по ступеням.

— Пошли, — сказал он и оглянулся на Грегора, — ну давай, пошли, — сказал он и поглядел на свои сапоги.

Жена на кухне стояла над стиркой. Вокруг летали хлопья пара.

— Несчастный случай, — сказал муж, — вот ему надо позвонить.

Она кивнула Грегору, тот кивнул в ответ.

— То-то я гляжу, — сказала она, — так с полчаса будет, малыш заплакал. Они все чувствуют.

Муж показал Грегору на телефон.

— Вот он, набери три нуля и все.

Грегор снял трубку и ждал гудка.

— Ну что там? — спросил крестьянин. — Может, я сам?

Грегор затряс головой. Уже гудело. Он трижды набрал ноль, в трубке затрещало и зашуршало, потом откликнулся голос дежурного.

— Да, — сказал Грегор, — на восемьдесят пятом километре от города. Человек разбился. Дело вроде дрянь. Выезжайте немедленно.

Дежурный задавал вопросы.

Крестьянин следил за лицом Грегора. Жена вытерла стол и повесила тряпку на место.

— Не знаю, — говорил Грегор, — не разглядел. Кажется, никуда, совсем никуда. Выезжайте немедленно.

Дежурный еще что-то сказал.

— Я дождусь, — сказал Грегор. — Я вас дождусь.

Он положил трубку.

— Ладно, платить не надо, — сказал хозяин. Грегор посмотрел в лицо хозяйки, в маленькие глазки за очками.

— Сейчас приедут, — сказал он.

Он прошел к дверям. Хозяин следом.

— Привез бы сперва свеклу, — сказала хозяйка мужу.

Грегор, выезжая со двора, из-за руля помахал им. Крестьянин уже стоял на подножке трактора.

Грегор вернулся к месту аварии и там остановился, не разворачиваясь. Он подошел к дереву и встал с неповрежденной стороны, немного отступя к середине шоссе, чтоб из санитарной его верней заметили и затормозили. Он заложил было руки за спину, потом сложил на животе и наконец свесил вдоль тела. Он не мог решить, что делать с руками. Держать их в карманах стало неловко.

Все же он снова заложил их за спину и для устойчивости сделал шаг назад левой ногой. Он следил за движением в город и навстречу. Водители обдавали его быстрыми взглядами и проезжали мимо, у всех были свои дела. Он напряг слух, как индеец, чтоб из самого дальнего далека выхватить санитарную сирену. Много раз он ее слышал, но звук уносился прочь. Были, значит, и еще несчастные случаи, не только тут.

Грегор выдыхал из ноздрей белые флаги. Он это заметил и смутился. Он потер нос, флаги на миг исчезли, но тотчас, конфузя его, появились вновь сигналами его местопребывания. Он слегка задрал голову — флаги развевались над головой. Они исчезали, но при каждом выдохе появлялись снова. Он затаил дыхание и едва выпускал воздух из ноздрей.

Но вот что-то слышно, теперь уже точно. Он посмотрел на часы. Двадцать минут, как он позвонил. Сирена выла ослом по ту сторону холмов, вой надвигался, взбирался на гряду, достиг верха, оттуда разошелся веером, нырнул в долину, притих и явно близился. В тумане замигало, засверкало, санитарная машина сбавляла ход, и медленно, сопутствуемая оргией фар и медленным воем, она уже высвобождалась из последних простынь тумана, и Грегор ступил на шоссе и, широко махая, показывал, что надо взять в сторону, и водитель опустил окно и кивнул ему из-под фуражки, не произнося ни слова. Они уже увидели смятый кузов и приготовились.

Грегор ждал.

Двое в длинных халатах спускались с насыпи.

Ему не хотелось на них смотреть. Голоса у них были озабоченные. Вот уже они переговариваются, стоя по разные стороны от разбитой машины. Он услыхал, как светлым дождем хлынуло стекло, когда один взялся за ручку кабины. Потом все стихло, они раздумывали, но вот решительный возглас — значит, они знают, что делать.

Водитель опрометью кинулся к санитарной, распахнул заднюю дверцу, вытащил носилки. Постелил еще простыню, отшвырнул одеяло. С легкими носилками он бросился вниз по насыпи. Что-то они там принялись делать. Грегор понял, что они вытаскивают тело. Его передернуло. Он стал смотреть на цистерну с молоком. Грузовик по дороге в Таубен встал рядом с Грегором. Шофер с прилипшей к губе холодной сигаретой вылез на шоссе. Он спросил, что стряслось. Грегор кивнул в сторону насыпи, и тот увидел сам. Он очень тихо задышал у Грегора над ухом, потом вытащил изо рта сигарету и сунул в карман.

— Да, дело дрянь, — сказал он.

Грегор глянул на него, тот был несколько выше и не спускал глаз с санитаров.

Потом он разглядел следы на шоссе, раненый вяз.

— По восемьдесят жал, не меньше, — сказал он.

Те уже идут по полю, шофер уже отступил в сторону. Те боком взбираются на насыпь, чтобы не соскользнуть.

Шофер все водил и водил языком по сухим губам.

Сквозь туман прорвался мотор трактора и вскоре затих под насыпью, с другой стороны. Крестьянин вылез и осторожно перешел через дорогу, держа правую руку в кармане.

Санитары бережно вдвигали носилки.

Грегор решил дождаться полицейских.

Крестьянин стоял рядом, отвернувшись от него.

Он переводил взгляд с санитарной к разбитому кузову на поле, потом сказал:

— И как его оттуда выковыряли?

Шофер побрел к своему грузовику.

— Он еще жив, — вдруг сказал Грегор.

— Да ну! — удивился крестьянин, спустился с насыпи и осмотрелся.

Санитарная машина уже буравила