Едва рассвело, разбудила Олега. Пространство вокруг давило и требовало действий. Мы быстро собрались и почти не прощаясь, уехали. Разговаривать сейчас хотелось меньше всего.

Когда появилась связь, написала Юрке, всего 3 слова: «В 11.00. Парк». Если не придет, заявлюсь к нему домой сама. Не могу так больше.  Он мне нужен, и гори все синим пламенем.

Я пришла раньше и просто вытаптывала снег у лавочек. Наше любимое место, немного в стороне от основных дорожек. И от того более уединенное и безмолвное.

Юру заметила, когда он уже стоял рядом. Сразу посмотрела в глаза – зеленые. Отпустило сковывавшее с ночи напряжение. Сделала шаг навстречу и обняла. Так сильно, как только была способна, без слов стараясь выразить бередящие эмоции. Почувствовала его руки на спине и не смогла сдержаться – заплакала. Как же я без него жила все это время?  Зачем сражалась с собой, стараясь выкинуть из головы? Поцелуй приняла как данность, совсем не сопротивляясь. Он стирал губами мои слезы, навсегда прогоняя из головы другие мысли, кроме той, что мы, наконец, вместе.

Не страсть – нечто большее, когда находиться вдали от него уже проблема. Когда лишь увидев, кажется, то не зря прожилась эта неделя, месяц, год. Когда одно прикосновение стирает из памяти все проходные лица.

Ведь стало совершенно не важно, что через 2 недели соревнования, а у бабушки в деревне какая-то секта, что Олег сейчас пьет чай с моей мамой и ждет с тренировки, которой нет. Главное, что Юрка рядом, и я его больше никуда не отпущу.

Это не страсть – нечто большее…

Разговора с Юрой так и не получилось. Слов за переполняющими эмоциями не нашлось. Были только почти болезненные объятия, сумасшедшие поцелуи и желание ощущать друг друга как можно ближе.

Я не могла от него оторваться, и столь яркие чувства буквально сбивали с ног. Что делать с этим всем дальше просто не представляла.

Домой шла растерянная, но четко осознающая, что все вопросы маме все равно нужно задать, а проблемы решить. И неважно, что с личной жизнью творится полный бардак.

У нас тут не средневековье с инквизицией, и всякие там секты просто так не плодятся, и ведьм на кострах не сжигают. А бабушка мне именно такой и виделась, горящей в огне и проклинающей мучителей.

Меня встретил Олег, и мягко обняв, прошептал:

- Ты плакала? Из-за того, что бабушке не понравится? – мое молчание он принял за положительный ответ. – Зато родители не против, и сам я знаешь, как «ЗА»!

Ага, меня бы еще кто-нибудь спросил. Но с Олегом говорить сейчас было не время и не место. Поэтому всю ситуацию мы обернули в шутку и на веселой ноте распрощались, так как идти на каток я отказалась. А вот с мамой мягкотелостью страдать не собиралась.

Налив мятного чаю, начала:

- А почему папа в деревню не ездит? – на меня обрушился полный подозрения взгляд.

 - Дочь, Олег ничего особо не рассказывал, только то, что бабушка странно себя вела. Нужно ли мне еще что-то знать?

 - Ну…Мой парень восторга не вызвал и было сказано, что ему в деревне не место и тогда я предположила, что по этой же причине и папа туда не ездит. Бабушка не ответила, но молчала очень красноречиво.

Я не говорила всего, потому что чувствовала, что на маму нужно выливать информацию дозированно.

 - А бабушка ничего не рассказывала? – мама с такой надеждой посмотрела, явно надеясь, что какую-то мысль до меня в деревне донести успели.

 - Мам, к чему эти тайны? Там секта у них, да? Бабушка с этими ее книгами и травками, даже озеро от чужих спрятали! – последнее я почти визжала. Просто в голове не укладывалось, что я могла заблудиться и не найти его.

- Какое озеро, Лер? Там водоемов отродясь не было! – мама это говорила серьезно и убежденно. А она там жила до 9 класса и вряд ли кому-то за последние 20 лет это озеро вырыть приспичило.

 - Мамочка, а Юрку-то ты знаешь? Или я себе друга тоже выдумала?

Мне было страшно. Так, что подогнулись ноги и тряслось все тело. Я же в августе там купалась и Юрка на меня рухнул, а потом мы костер жгли и картошку ели. А если нет озера, то и друга тоже. Либо у меня шизофрения, либо я уже давно умерла и мне все это кажется. В голове крутились обрывки голливудских фильмов с подобными сюжетами, и я в отчаянии закрыла лицо руками.

 - Юру знаю.

И тут же перед глазами возник парень с черными глазами и дымкой вокруг лица. Так это может не я ненормальная, а Юрка пришелец какой-нибудь? Как же дико то все! Хотелось орать, рвать и метать.

Я – уравновешенная спокойная девушка, которая занимается бегом и стрельбой, любит читать и активно проводить время. Но сейчас во мне бушевало пламя, яростное и обжигающее, готовое крушить, потому что понять происходящее вокруг было невозможно.

Замигал свет и начали лопаться стаканы в серванте, как в дешевом фильме ужасов. Мама в панике схватила разделочную доску, готовая защищаться. Только от кого? Воздух продолжил сгущаться и из углов полезли знакомые косматые тени. Я закричала, обрушивая на себя сноп искр от взорвавшихся лампочек...

Пришла в себя в больнице. Одноместная палата, белые стены. Не иначе как в психушку упекли. Ощупала голову, обнаружив повязку. И стала ждать. Думать не хотелось, потому что полет фантазии сейчас чреват. Нужно услышать логические объяснения родителей или мед. персонала.

Скажут – с ума сошла, приму этот факт, потому что творятся вокруг жуткие вещи. Пусть лечат меня, таблетки от галлюцинаций дают, терапию шоковую проводят в конце концов! Лишь бы отпустили эти жуткие тени, несуществующее озеро и чернота в глазах лучшего друга.

Но вместо врача в палату, словно огненный вихрь ворвалась Элька. Сразу сграбастала меня в объятия и заговорила на час точно. Вот откуда в ней столько энергии, не пойму. Я характеризую подругу так – рыжая и опасная. Насчет первого понятно. А вот второе определение Эля заработала благодаря своему неуемному характеру и умению влипать в передряги.

Если на улице открыт люк – моя подружка точно в нем окажется. Если грабят банк, увы и ах, Элька на 100% там будет. А еще мы с ней теряли школьный журнал, падали в вонючую яму и даже нашли лысого подозреваемого в убийстве (он в итоге был не виноват, но это наших заслуг не умаляет).