– Так, – перебил меня мой собеседник. – Задавать вопросы – это моя профессия, а ваша – отвечать на них и не задавать вопросов в ответ.

– Да, но, на мой взгляд, все это не имеет отношения к конкретному обстоятельству, – продолжил настаивать я.

– Давайте мы с вами договоримся вот как, – мужчина нервно вздохнул. – Вы отвечаете на наши вопросы, а мы обещаем не обращать внимания на ваши взгляды на то или иное обстоятельство. И мы подружимся. Договорились?

– Из морга, – тихо произнес я.

– Отлично! – при этих словах он лениво наклонился к рядом сидящему парню и что-то шепнул на ухо. Девушка продолжала записывать каждое слово.

– Паспорт, будьте любезны, – не отрывая глаз от исписанной бумаги, сказала она.

Я встал с кресла, пошел в спальню, нашел в письменном столе паспорт, тщательно завернутый в прозрачный полиэтиленовый пакет, и, вернувшись в гостиную, протянул сверток девушке:

– Вот, пожалуйста.

Она кивнула.

– Есть контактный телефон?

– Домашнего нет, но есть мобильный и рабочий.

– Диктуйте.

Она записала все данные и вернула мне документ.

– Так, – продолжил мужчина. – Давно живете в этом доме?

– Относительно давно, лет пять.

– С соседями контактируете?

– Я бы так не сказал. Живем как-то обособленно, каждый сам по себе. Ограничиваемся приветствием, и то не всегда.

– С кем-нибудь враждуете?

– Нет, я вроде мирный сосед, – я нервно улыбнулся.

– Так, понятно. С хозяйкой сорок седьмой квартиры общались часто?

– Нет. Иногда пересекались на лестничной площадке, приветствовали друг друга, не больше. Когда супруга была жива, я и вовсе не видел ее. Старый человек, может, было что-то со здоровьем… Во всяком случае, чаще я стал встречать ее последний год, хотя живет она здесь, похоже, очень давно.

– Замечали в ее поведении что-нибудь странное?

– Ну, если странности и были, то, безусловно, в силу возраста. Забывчивость, вялость, может, некая придурковатость, простите.

– Так, – не отставал мужчина в очках. – Если вы не общались с соседкой, то каким образом попали в ее квартиру? Вы же не могли проходить мимо и случайно заглянуть, поскольку она живет отнюдь не по пути к вам, – он улыбнулся, и даже сквозь черные очки я почувствовал холодный и пронзительный взгляд.

– Конечно, не проходил мимо. Я специально поднялся, чтобы…

– Чтобы что?

– Чтобы подарить ей мясорубку.

– Мясорубку?

– Да, мясорубку. Вчера соседка заходила ко мне и одолжила ее ненадолго. А сегодня после обеда занесла обратно – и пирожки в придачу.

– Пирожки?

– Да, пирожки. А что здесь удивительного? В знак благодарности за мясорубку.

– За мясорубку, – повторил «гость».

Все это время я чувствовал себя полным идиотом. Он оттачивал на мне сарказм, даже не скрывая этого:

– И где же пирожки?

– Я их съел.

– Так, значит, пирожки… Значит, на пороге сорок седьмой квартиры лежит ваша мясорубка?

– Да, я ее там оставил.

– Оставили?

– Выронил после того, как заглянул в ванную. Я вообще ничего не помню после этого. В себя пришел уже в своей квартире.

– Так, мясорубка в подарок? Странно.

– А что в этом странного? Просто мне она оказалась не нужна, а у старушки ее не было. И я подумал, почему бы не сделать приятное человеку?

– Так… Я понимаю, понимаю. И цветок принесли в придачу?

– Вы шутите?

– Нет, просто вы же хотели сделать человеку приятное. Мало ли.

– Нет, только мясорубку.

– Хорошо. Ну, а животные?

– Что животные?

– У нее были животные?

– Да, кошки…

– И сколько примерно кошек у нее было?

– Понятия не имею, – я пожал плечами. – Но точно не одна.

– Вы говорите, что соседка заходила к вам и вчера, и сегодня?

– Именно так.

– Постарайтесь вспомнить, может, в эти два дня в ее поведении было что-то необычное?

Я на секунду задумался:

– Знаете… Если это можно считать необычным, вчера, когда она пришла в первый раз, она выглядела по-домашнему, немного неряшливо. А сегодня совсем иначе.

– Точнее.

– Нарядней, что ли… Нелепо, конечно, но все-таки не в старом халате.

– Хм… Нарядней? – не унимался тот.

– Чувствовалось, что она к чему-то готовилась. Прическа, помада, пудра… Перед уходом она сказала что-то вроде: «У меня сегодня много дел» или: «Я должна многое успеть».

– И?

– И поднялась к себе, очень торопясь.

Гость потер подбородок, задумчиво посмотрел на коллег и резко повернулся в мою сторону:

– Расскажите, что вы увидели в сорок седьмой квартире, – он четко выговаривал каждое слово.

Я вздрогнул.

– Ни в коридоре, ни в зале, ни на кухне, ни в ванной не было света. В патронах просто не было лампочек.

Над очками мужчины снова показалась приподнятая бровь:

– Продолжайте.

– Пройдя в зал и на кухню, я понял, что соседка отсутствует. Пошел к выходу, но решил заглянуть в ванную. Ничего не увидел и достал спички.

– Так, скажите, вы всегда носите с собой коробок спичек?

– Нет, просто они валялись в кармане халата с тех пор, как у нас отключали электроэнергию.

– Так-так, продолжайте. Вы зашли в ванную – и?

– Да… Я зашел в ванную и в свете зажженной спички увидел отвратительную картину.

– Точнее. Подробнее.

– Мой взгляд словно сфотографировал все до мельчайших подробностей. Сначала в полумраке я увидел несколько натянутых бельевых веревок. На веревках висели вывернутые мясом наружу шкуры, по всей видимости, кошек. Там же висели и тушки. Весь кафель на стенах и на полу был в крови. Стены были не забрызганы, а измазаны кровью, повсюду были отпечатки ладоней и пальцев. Судя по тому, что цвет варьировался от ярко-красного до почти черного, занимались этим долго.

– Хм… – мужчина круговыми движениями потер виски. – Надо же, вы так хорошо разбираетесь в особенностях свертывания крови! Увлекаетесь медициной?

– Нет, я не связан с медициной. Для того, чтобы знать о том, что кровь темнеет от свертывания, необязательно заканчивать медицинский колледж. Достаточно изредка смотреть телевизор.