Мой собеседник снисходительно усмехнулся уголком рта.

– На полу из запекшейся лужи торчали клочки светлых волос. Рядом лежали старые швейные ножницы. В раковине невысокой горкой лежали внутренности, а над ними висело небольшое зеркало, почерневшее и вздувшееся от старости. На нем было что-то написано. Что именно – я не разобрал, но писали кровью и очень аккуратно, без подтеков. Сама же ванна была наполнена густой багровой жидкостью вперемешку с внутренностями. И в этом месиве лежал труп старухи, – я почувствовал тошноту, встал, открыл окно и жадно вдохнул прохладный воздух.

– Так, как именно выглядел труп?

– Вы явно стремитесь к тому, чтобы меня стошнило, – возмутился я. – Вы же видели его!

– Да, но нас интересует, что видели вы.

– Не думаю, что есть отличия.

– Вот это мы и хотим уточнить.

– Я не стал его разглядывать. Мне сложно смотреть на такое, как и любому нормальному человеку.

– А я, по-вашему, ненормальный человек? – улыбнулся незнакомец. – Мне же несложно.

– Вы – привыкший человек. Профессия у вас такая.

– Значит, дело не в ненормальности?

– А что нормального в равнодушном отношении к изуродованному трупу?

– Человек ко всему привыкает.

– Я не хочу к такому привыкать.

– Ну, хорошо, мы отвлеклись, – поправляя очки, произнес он нестрогим тоном. – Я все-таки хочу услышать подробности.

– Из всей этой мерзости, которой была наполнена ванна, выглядывали лишь лицо, кисти рук и пальцы ног, а туловища я не видел. Голова была лысой. Пострижена, но очень неаккуратно. Видимо, теми самыми ножницами, которые лежали на полу. На лице не было никакой гримасы, лишь приоткрытый рот и открытые глаза. Правда, ни зрачков, ни белков видно не было, потому что их залила кровь.

Все еще стоя у приоткрытого окна, я глубоко вдохнул и вернулся к креслу, стараясь не думать о тошноте и настраиваясь на официальный лад. Тишина длилась недолго. Первым вновь заговорил он:

– Так, ясно. Увидев все это, вы направились к себе в квартиру?

– Направился?! Я бежал сломя голову!

– А там ничего не трогали?

– Конечно, нет! О чем вы? Я даже мясорубку выронил!

– Так, придя домой, вы?..

– Я отдышался и позвонил…

– А почему сразу нам, а не в скорую?

– Ну, как мне показалось, соседка была мертва. Я ошибся?

– Нет, конечно, – они рассмеялись. – Она мертвее всех мертвых! Сколько прошло времени с момента, как вы увидели труп, до того, как позвонили нам?

– Может, минут пять-семь.

– Так, так… Мы только что были в той ванной комнате. Но, видите ли, в чем дело…

– В чем?

– А в том, – продолжил гость, переглянувшись с коллегами, – что в сорок седьмой квартире мы увидели почти такую же картину, какую описали вы, за исключением одного: труп лежит лицом в воде или… как хотите, называйте эту жижу! И лысый затылок никак не перепутать с лицом. Если не верите, можем подняться и посмотреть еще разок все вместе.

Я онемел и уставился на свое отражение в его очках.

– По мнению наших специалистов, работающих сейчас на месте, старушка мертва около двух часов. Мы, конечно, склонны вам верить, но как объяснить то, что, будучи мертвой, она смогла перевернуться?

Я молчал.

– Вы уверены, что видели лицо с открытым ртом и глазами?

– Уверен.

– Не могли ли вы что-то перепутать от шока?

– Нет. Это как моментальный снимок у меня в голове…

– Мы поняли. Не нужно нервничать.

– Я спокоен. Просто не понимаю… Я не трогал ее, правда!

– Хм… – мужчина откинулся на спинку дивана и задумчиво уставился в потолок. – Я верю вам. Такую гадость мало кто захочет потрогать. Хотя я знаю парочку таких извращенцев.

Они негромко рассмеялись. Девушка прикрыла рот рукой и еле заметно покраснела. Затем главный кивнул ей, и она тут же протянула мне листок бумаги.

«Кисонрукигонеыннилдогенутишыдолежятноюьревдазьседзно».

– Что это? – я заинтересованно крутил его перед глазами. – Какой-то бессмысленный набор букв!

Я читал эту чушь, видя боковым зрением, что все трое внимательно смотрят на меня. Отложив лист, я непонимающе пожал плечами.

– Не узнаете ничего?

– В каком смысле?

– Ну, это не кажется вам знакомым?

– Нет…

– Точно?

– Вполне.

Мужчина улыбнулся.

– Зеркало.

– Что зеркало?

– Именно это было написано на том самом зеркале, «кровью и очень аккуратно», как вы сказали.

– Возможно, но я не запомнил надпись и ничего не могу сказать по этому поводу.

– Прочтите еще раз, – не унимался тот.

Я прочитал еще раз и опять ничего не понял.

Мужчина снова улыбнулся.

– «Но» – это «он».

Я взял листок.

– Написано задом наперед? «Онздесьзадверьюонтяжелодышитунегодлинныеногикурносик». Странная предсмертная записка, – пробубнил я.

– Как вы думаете, кто такой Курносик?

Я пожал плечами.

– Понятия не имею!

– Вы раньше не слышали это прозвище или похожее описание?

– Нет.

– Ясно. «Тяжело дышит за дверью». Какие у вас ассоциации?

– Ассоциаций конкретных нет, но подходит под описание какого-то странного существа. Чего-то неестественного. И еще «длинные ноги»… Если учесть контекст, то жутко.

– Так, – мужчина в очках снова потер подбородок. – Ну что же, уважаемый, прояснилось немного, точнее, все только запуталось. Но все равно спасибо. Прощаемся мы ненадолго. Уверен, нам еще придется коротать не один десяток минут в поисках интересного.

Поднявшись, мужчина протянул мне свою сухую крепкую руку, и я ответил рукопожатием.

– Кстати, о руках, – он продолжал сжимать мою ладонь. – Нам нужны ваши пальчики. Это не займет много времени, буквально пару минут.

– В каком смысле?

– Отпечатки.

– А, да, конечно…

– Пусть будут, – он улыбнулся и кивнул коллеге.

Впервые у меня брали отпечатки пальцев. Ощущения не из приятных. Вроде ничего плохого, но ощущаешь себя преступником. Совесть чиста, а сердце почему-то заводится, и глаза начинают бегать из стороны в сторону. Беспрекословность, смирение накрывают с головой, и ты стоишь с черными, как смоль, руками, киваешь и думаешь: «Пошли вы в задницу, служители закона! Не там ищете».