– Я рада, что ты сумел преодолеть свою… э-э… застенчивость к тому моменту, когда снова приехал к нам на Зергияр.

– Возможно, этому помогли прошедшие годы и капитанское звание за плечами.

– Что-то, конечно, помогло, – дружески кивнула она.

Повисло чуть напряженное молчание.

Он покрутил ножку бокала; посмотрел ей прямо в глаза.

– Это будет нелегко и непросто.

– Так и раньше никогда просто не бывало. И почему же сейчас должно стать иначе?

Он рассмеялся – негромко, но искренне.

Они еще немного задержались обсудить деловые вопросы – на колонии Хаос деловые вопросы неисчерпаемы, – а потом вместе встали из-за стола. Он не предложил ей руку, хотя и мог сейчас это сделать вполне беспрепятственно, – а она, шагая рядом с ним к выходу, держала дистанцию. Джоул помог ей сесть в лимузин, который подогнали ко входу. Машина тронулась с места, и она, обернувшись, смотрела сквозь фонарь кабины, как он идет к своей машине. Он сел за руль и смущенно помахал ей, когда ее лимузин сворачивал на улицу. Его рука снова коснулась нагрудного кармана.

Корделия понимала смятение, охватившее Оливера. Как ей казалось, он никогда не осмысливал для себя всё в целом. Черт возьми, если и существовал когда-либо человек, достойный быть любимым… Но если после смерти Эйрела он и завел какие-то связи, то ей об этом не рассказывал, а впрочем, он и не обязан. Ее попытки сватовства в барраярском стиле всю жизнь производились чисто наудачу, но все равно хотелось бы как-то ему помочь. Только вот Оливер был человеком очень нетривиальным… «Потому-то я и рассказала ему все и сразу», – напомнила она себе.

Лимузин Корделии свернул за угол, и высокий, одинокий силуэт Джоула скрылся из виду.

Подъехав за двадцать минут до назначенной встречи с доктором Таном, Джоул не смог заставить себя войти в здание репроцентра и решил пока прогуляться по переулку.

Да, в Каринбурге уже есть переулки, а ведь с момента его основания прошло всего-то лет тридцать пять – сорок, смотря как считать. Чтобы застолбить новую планету-колонию, барраярцы первым делом возвели здесь военную базу и космопорт, укрытые в кратере потухшего вулкана. Вулкан был частью горной гряды, которая подобно стражу возвышалась над бескрайней равниной. Джоул видел самые ранние фотографии Каринбурга, запечатлевшие грязную улицу, где вместо домов стояли приспособленные под жилье старые военные модули (некоторые – явно краденые), наследие самой первой, примитивной базы. Как и в любом маленьком городке, выросшем возле крепости на Старой Земле или на Барраяре Периода Изоляции, здесь поначалу открывались в основном бары и бордели. Но когда стали прибывать первые законные граждане-колонисты и был назначен вице-король, эти заведения постепенно стали уступать место другим. Историческая правда о весьма небезупречных первых годах с удивительной быстротой менялась в пользу более романтического варианта, и теперь, похоже, всё шло к тому, что главы эти будут полностью переписаны, превратившись в декорации для приключенческих романов.

Сейчас – как и все последние десять лет – самые бурные политические дискуссии велись по поводу переноса столицы в другое, более подходящее место на этом или одном из пяти других континентов. Те, кто уже успел сделать в Каринбург крупные капиталовложения, отчаянно этому сопротивлялись. И хотя у вице-королевы имелись десятки научных обзоров, свидетельствовавших в пользу переноса, Джоул сильно подозревал, что в этом сражении с инертностью человеческой природы Корделию постигнет одно из немногих ее поражений. А тем временем протогород бурно рос, расширяясь во все стороны.

Эти размышления снова привели Джоула к дверям Каринбургской репродуктивной и акушерской службы, или Караса (сокращение, звучавшее куда как приятнее, чем пугающе длинное официальное). Центр располагался не в старом полевом убежище, а в специально выстроенном здании, утилитарный вид которого свидетельствовал об ограниченном бюджете, поскольку клиника – хотя и не эта клиника – въехала сюда совсем недавно.

«Я смогу. Я всё смогу». Не этому ли учил его Эйрел Форкосиган?

Джоул сделал глубокий вдох и решительно вошел внутрь.

…Но когда встал в очередь к стойке рецепции, все равно порадовался, что одет в безликий повседневный гражданский костюм, а не в зеленую военную форму со знаками различия. Хотя, конечно, на улицах Каринбурга имперские мундиры – вполне привычное зрелище. Перед ним в очереди стояли несколько человек: еще один мужчина, женщина и пара. Все они тут же обернулись на него посмотреть, и Джоул даже не знал, то ли радоваться, что он тут не один, то ли огорчаться, что привлек к себе внимание. Всех попросили подождать пока на неудобных стульях, стоявших вдоль стены, но когда Джоул назвал свою фамилию, регистраторша вскочила с места и провозгласила на весь зал: «Ах, да, адмирал Джоул! Вице-королева говорила, что вы должны прийти. К доктору Тану – сюда». Девушка проводила его через дверь в маленький коридор, в котором чувствовался слабый запах дезинфекции, как и во всех медицинских учреждениях, где приходилось бывать Джоулу. А может быть, эта тревога гложет его из-за какой-то глубинной памяти о прежней боли и травмах? Нет, наверное, нет.

Девушка привела его в комнату, где стояло несколько столов с комм-пультами. Находившиеся здесь сотрудники сосредоточенно вглядывались в устрашающие колонки цифр и кричаще яркие клубки (Джоул решил, что это молекулярные карты). Разные цвета и фасоны лабораторных халатов, должно быть, обозначали подобно имперским мундирам и нашивкам различные функции, ранги и обязанности, но ключа к этому шифру у него не было. И здесь было гораздо больше персональных сенсорных панелей, игрушек, голо-кубов, сувениров. Одежда под халатами тоже у всех была самая разная, несколько молодых людей носили настоящие бетанские саронги и сандалии, хотя непонятно, были ли они при этом настоящими бетанцами. Ну, хотя бы кофейные кружки здесь выглядели привычно.

Регистраторша проводила его к столу, за которым сидел худощавый темноволосый молодой человек в голубом халате до колена. Под халатом он носил брюки и рубашку в типично зергиярском стиле.

– Доктор Тан, к вам адмирал Джоул.

– О, превосходно! Минуточку… – Он взмахнул пальцем и завершил свою работу на комм-пульте, закрыв картинку с загадочно мерцающими яркими линиями. После чего поднялся из-за стола и, улыбаясь, крепко пожал Джоулу руку. Регистраторша упорхнула.

Доктор Тан был смуглый и пышущий здоровьем. Черты его лица трудно было соотнести с какими-либо конкретными земными предками: в отличие от населения Барраяра – планеты, потерянной, изолированной в течение шести веков и вновь открытой всего столетие назад, – бетанцы уже несколько поколений использовали генетический клининг и реконструкцию, а значит, у любого из них могли быть какие угодно предки.

– Здравствуйте, адмирал! Добро пожаловать в Карас. Очень рад, что вы пришли. Друг вице-королевы – наш друг, не сомневайтесь!

Заслышав в речи незнакомца такой знакомый бетанский акцент, Джоул почувствовал себя несколько дезориентированным, но всё же ответил на рукопожатие и произнес слова приветствия. Этот родной, привычный акцент не должен влиять на его решение, убеждал себя Джоул… Или он уже всё для себя решил? А раз так, зачем он сейчас проделывает все эти необходимые формальности?