Беса

На вершинах деревянных столбов горели электрические в круглых шляпках лампочки, освещавшие вечернюю улицу. По ней ехал желтый автобус, а я бежал за ним с ватагой ребят. Мне не терпелось ухватиться сзади за бампер и прокатиться на стертых подошвах своих кирзовых сапог по утрамбованному шинами снегу. Поскользнувшись, я упал и, откатившись к тротуару, затаился в сугробе, подобно индейцу. Я радовался, что бледнолицые дьяволы, спешившие с большими набитыми сумками в свои дома, не замечали меня.

Автобус и гнавшаяся за ним кричащая детвора вскоре исчезли за поворотом. Но я ничуть не огорчился. За что-нибудь я все же зацеплюсь. Вон, буксуя, тащится красная «шестерка». Она тащит за собой орущую толпу мальчишек. То, что надо. Водитель «Жигулей», открыв дверцу машины, высунулся из салона. Угрозы и мат сердитого шофера больше веселили, нежели пугали детвору.

– Отцепитесь, вам говорю! – надрывался он. Но прилипалы пацаны только смеялись над ним. – Вы еще пожалеете, мать вашу!

– Лучше за дорогой смотри, а то в аварию попадешь! – кричали в ответ дерзкие мальчишки.

Владелец «шестерки» в бешенстве хлопнул дверцей и нажал на газ. В хвосте автомобиля это вызвало всеобщий восторг. Я подбежал к машине. В нос ударил запах паленой резины. Кто-то протянул мне руку в мокрой кожаной перчатке, за которую я схватился. Это была клешня Бесы.

– Цепляйся за мою куртку! – крикнул он. – Только не порви. Она новая, отец ее только привез из Москвы!

– Я держусь уже, не ори, – сказал я, обрадовавшись встрече. – Классные у тебя перчатки. У кого стянул?

– Девчонка одна дала потаскать! С паршивой овцы хоть шерсти клок! Слушай, а ты знаешь водилу?

– Кто же не знает этого садиста, мать его! Продавцом работает в охотничьем магазине. Однажды он отлупил меня за пару крючков… А я ведь тогда задницей чувствовал, что неспроста эта гадина выползла из магазина, оставив меня там одного. Как глупая рыба, клюнул на приманку: схватил с прилавка крючки и только хотел дать деру – продавец тут как тут оказался. Поймал за руку на месте преступления. Он бил меня руками и ногами, как будто дрался со своим ровесником. Спасибо рыболовам, которые зашли туда по своим делам. Они-то и не дали убить меня.

– У тебя нет ничего такого острого? Я бы покорябал краску на его новенькой тачке.

– Да он просто сумасшедший! – воскликнул Беса и поправил свою пушистую шапку-ушанку, которая то и дело сползала ему на глаза. – Но дочка его, Хатуна, – красавица. Она там внутри сидит и знает, что я здесь. Вчера мы с ней в кино пошли на какой-то заумный фильм. Зал был совершенно пустой. Даже старый очкастый билетер не стал смотреть такую муть. Для кого такие фильмы снимают, непонятно. Ни одного выстрела за две серии, ни драки.

– А про что был фильм?

– Про партийного босса, о том, какой он правильный, и все такое. Кстати, отец Хатуны тоже коммунист.

– Ненавижу их, они моего деда раскулачили!

– Это который у Бичерахова служил?

– Он самый, мама говорит, что генерал Лазарь Бичерахов за храбрость и отвагу в войне против красных подарил деду три кинжала: золотой, серебряный и обычный!

– Твой дед контра, скажи спасибо, что его не расстреляли!

– Пусть коммунисты со всего света чпокнут твою мать!

– Слышал, что твоя мама одна удовлетворила всю белую гвардию, – смеялся Беса. – Ну а если серьезно, на фильмы, где одни только разговоры, надо ходить с девушкой, обниматься с ней, мять, лапать. Хатуна классно целуется, и я обещал на ней жениться после армии.

– Врешь ты все, – сказал я. – Никого ты не целовал, и замуж за тебя она не пойдет. Тобой родители своих маленьких детей пугают, вот что!

– Ха-ха! Да ты мне просто завидуешь.

И он был прав. Я действительно ему завидовал. В него влюблялись девчонки не только из нашего, седьмого «Б» класса, но и красавицы из параллельного «А». Как-то Беса похвастал мне, что у него свидание с Ирой. «У нас с ней настоящая любовь», – прибавил он, вздыхая.

Ира была старшеклассница, и я считал ее самой красивой девушкой в нашей школе. Я не поверил Бесе и тайком увязался за ним. То, что я увидел, привело меня в изумление. Ира в зеленой куртке и короткой черной юбке сидела на лавочке у озера в парке. Ее длинные каштановые волосы, обычно заплетенные в косы, теперь были распущены и красиво спадали ей на плечи. Когда она увидела моего недоношенного друга, ее милое лицо стало пунцовым, и она улыбнулась ему своими пухленькими губками. Беса подсел к ней и начал о чем-то просить. Я наблюдал за ними из-за дерева с почтительного расстояния и слов не слышал. Но о чем мог просить мой озабоченный друг в наступивших сумерках, в парке, где, кроме них, не было ни души? Нетрудно догадаться. Ай да Беса! Молодчина. Кажется, он уломал ее, потому что они встали и, взявшись за руки, медленно побрели вглубь, к самшитовым кустам.

«Девочки от него без ума, – думал я в досаде. – А от меня шарахаются, как от чумного». Тьфу, мать твою. Плевок попал в придурковатую харю Гурама, с которым мне предстояло драться. Давно я точил на него зубы. Насрать, что он старше и сильней. Этот краснорожий мудак вздумал ухаживать за моей старшей сестрой, которая училась в самой элитной школе Цхинвала. Масло в огонь подлили слухи, будто Гурам мял мою сестру в лесу Чито. Для меня это было страшным оскорблением. Сдохнуть мне, если он не пожалеет, что родился на свет. У меня и кастет имелся, если что. А мать его шлюха, это все знают…

Краснорожий держался за бампер с краю и посмотрел в мою сторону. Я спрятал улыбку в горло своего шерстяного свитера. Кажется, он понял, кто в него плюнул, но стерпел. Сделал вид, что смахивает снежинки со своего перекошенного бешенством лица. Ничего. Завтра ты будешь вытирать со своей разбитой морды кровь.

Еще бы он не стерпел: ведь я был с Бесой, а его боялись даже старшеклассники, и не только они. Малый рост моего друга нередко обманывал любителей подебоширить. Но после драки с ним они неделями не выходили на улицу из-за выбитых зубов и синяков.

Меня Беса терпел, несмотря на мой жуткий характер. Может быть, потому, что я был такого же невысокого роста и казался ему беззащитным и ущербным? А я не раз пользовался его покровительством и затевал ссору с ребятами намного сильней и старше