— Я не против поверить в новогоднее проклятье. Может, в моем случае оно и не проклятье вовсе, а подарок небес, а? Как тебе такой вариант?

— Как же быстро из ведьмы я превратилась в ангела! Новогодние метаморфозы прямо! Неужто сам Дед Мороз вмешался…

— Полина, поехали ко мне. Ты одна, я один. Давай проведем вместе первую ночь года, а триста шестьдесят четыре, как уж получится…

— А ночей не триста шестьдесят шесть, разве? Ночей всегда больше, чем дней.

— Ночей всегда мало, глупая… А ты отказываешься, может быть, от твоей единственной в будущем году… Если ты в прошлом никого не нашла, где гарантия, что ты изменишь тактику в новом…

— Какая нужна тактика? Эротические фото постить и по сайтам знакомств ходить? Или просто шляться по клубам?

— Когда тебе делает предложение хороший парень по имени Гай, посылать его встречать Новый год в обнимку с собакой, не надо. Я не голодный, на любую бабу не брошусь. Ты мне понравилась, Полина. Этого мало?

— Я ни с кем никогда не спала на первом свидании…

— Поэтому оно было у тебя последним. Постель выводит отношения совсем на другой уровень. Именно в постели, не до нее, люди говорят друг другу много сокровенных глупостей. Хватит ломаться, Полиночка. Ну ты ведь хочешь, чтобы ваши девчачьи пожелания друг другу были не просто постами в сети, а реальной волшебной ночью.

— Ты умеешь творить волшебство? — скривила я губы, чтобы ненароком не раскрыть их для него.

— Для этого есть волшебница Полина. Я по другой части — пришел, отвез, пожрал, выпил… Дальше сама догадаешься… Полина, ну? Новый год, ну какого черта мы создаем проблемы, а не решаем уже созданные. Я видел, как ты мучилась с поводком. Что это было? Ремень?

Мои глаза превратились в удивленные блюдца.

— Откуда?

— Я же сказал, что приеду до тебя.

— Почему тогда не вышел и не забрал свою псину?

— Ждал, что твой мужик выйдет и сменит тебя. Я бы не оставил свою девушку на морозе ждать непонятно кого. Ну, я верно догадался, что мужика нет… Решил рискнуть. Все равно ночь к черту… Ну, шампанского нальешь? Риск же благородное дело, в которое вляпываются либо аристократы, либо дегенераты… Я долго ждать тебя заставил? Ну, думал, вдруг ей переодеться надо… Кстати, если надо, я подожду. Возьми обязательно что-нибудь на завтра. И что-то потеплее. Я тебе сказочный дачный домик покажу, пока мамы нет…

— Ты больной?

— Дегенерат, я же сказал, — рассмеялся Гай и убрал руку.

Не совсем убрал, донес ее не до кармана своих джинсов, а до моего плеча. Вырез у свитера дурацкий — растянутая лодочка, вансайз не по размеру, вечно плечо голое. Его горячая рука накрыла ледяную кожу, ушла к предплечью, превратив вансайз в безразмерный экстра-лардж.

— Не надо переодеваться… Я тебя все равно скоро раздену… А одену только поздним утром.

Гай склонил голову к моему плечу — губы у него оказались горячее пальцев, они безжалостно оторвали кожу от моих жалких трясущихся косточек…

— Это действительно был ремень… — с трудом выдохнула я, словно сжавшийся в горошину живот, подскочил к самому горлу, больно ударив по дороге сердце.

— Я могу отдать Юпи свой. Я теперь вряд ли штаны потеряю…

Я хмыкнула, это заменило мне смешок — довольный или нервный, пустое дело гадать.

— Я могу взять кушак от халата, он двойной и длинный…

Губы исчезли с плеча, и я снова встретилась с Гаем взглядом. Хорошо, что успела сморгнуть, почувствовав на ресницах забытую влагу любовной страсти.

— Я представляю, какими глазами местные алкоголики завтра утром будут смотреть на собаку на кушаке… — расхохотался Гай. — Скажу, что это была варежка на резинке… Не знаю, как она превратилась в собаку на кушаке. Знаешь такой мультик?

— Конечно… Я каждый год пересматриваю новогодние мультики…

— Толда бери кушак… И еду.

— Она в сумке…

— Я видел, как ты ее тащила…

— И не вышел помочь?

— Иногда нужно сыграть в плохого парня, чтобы получить хорошую девушку. Особенно в новогоднюю ночь такая тактика помогает. Только что опытным путём подтвердил.

Я не сводила с него взгляда, он — с меня.

— Про Гая ты тоже наврал? — задала я дурацкий вопрос против воли, любопытство победило разум, как говорится и как водится.

— Нет, у них три поколения первенца называют Георгием. Мать сопротивлялась, но, увы, у нас не матриархат. Тогда она сказала, что не собирается терпеть в доме двух Гош, и я стал Гаем.

— Мог бы Юрой или Гогой, — хмыкнула я.

— Лучше Гаем… Но в школе учителя упорно называли меня Гошей и не понимали, почему я только через раз отзывался… Ну чего стоишь? Собирайся. И ты тоже! — склонился он к Юпи, крутящейся под ногами. — Боишься, тебя забудут? Не бойся, мне про тебя напомнят. Полина, дай уже кушак наконец! Или тебя не Полиной зовут? Вот ты так долго и не откликалась на мою просьбу? — подмигнул Георгий Георгиевич нагло.

Просьбу? Ага!

— Полькой зовут.

— Танец или национальность? Внешне за полячку можно принять, если цвет волос, конечно, свой.

— Я натуральная блондинка, но не дура! Ненатуральные у меня только ресницы.

— Вижу. И понял, что не дура и не танец.

— Танец долгое время считался вульгарным…

— А ты скромная домашняя девочка, я уже понял, — уже без всякого стеснения потешался надо мной этот Гога-Гай.

Го-Го-Га-Га! Гусь! Лапчатый! Ладно, Полька… Какой есть, другого Дедушка Мороз тебе не послал.

— У тебя яблоки дома есть?

— Нет, а тебе зачем?

Не понял, индюк! Да и ладно! Из гуся только суп, наверное, варят… Но запеченный с яблоками мне бы больше пришелся по вкусу.

— Ты чего улыбаешься? — не дождался он от меня объяснений.

— Много будешь знать, Новый год встретишь один! — отвернулась я, вспомнив про гордость и про походку от бедра, или крутя попой, как кому понятнее!

Мне уже ничего не понятно, что я делаю, с кем, зачем? Чтобы не оставаться одной в главную ночь года, которая, Гай прав, должна быть зажигательной и страстной. Вот и буду зажигать, а потом весь год забывать, как и с кем его встретила. Ну кто-то же ходит по сайтам знакомств, назначает свидания и даже ходит на них и спит непонятно с кем. Зато настроение у девок хорошее и личная жизнь хоть как-то да удалась… А у меня что? У меня жизнь зашла в штопор, но сегодня штопор не нужен, мы же шампанское пьем!

— А ананас есть? — обернулась я от шкафа.

— Есть, — ответил Гай, на этот раз без глупых вопросов про «зачем»?

Про рябчиков можно не спрашивать, хмыкнула я уже, вновь стоя к нему спиной. Черт, мороз по коже, как в сказке. В предвкушении сказочной ночи, елки-палки, вот же вляпалась в салат «Оливье». Нужно было, вместо него, настрогать салат «Цезарь», тогда бы никакой Гай по мою душу не приперся. Так он не по душу, а по тело… И я уже вспотела, а мне велели оставаться в оверсайзном свитере, елки-моталки, не зеленые, а серобуромалиновые, и не в крапинку, а в мурашку во множественном числе. Гусиная кожа — это у меня, это меня надо с яблоками запекать…