– Что? Пыль?

– Ну да, с самого утра... Вроде и не жаркий, но очень пыльный день. Странно... Зачем она ушла? Зачем ей вдруг понадобилось идти в этот магазин? Не знаю... Взяла сумку... Рукой махнула. С замком возилась...

– У вас плохо работает замок?

– Нет. Мне показалась, что она не может попасть в скважину...

– Она плохо себя чувствовала в этот день?

– Да вроде нет...

– Она вообще была здорова?

– Ну да... Она просто стала хуже видеть... А потом, свет не включала в прихожей, и тогда мне показалось, что она на ощупь ищет скважину.

– Понятно. Во что она была одета?

– Не помню. А почему вы спрашиваете?

– Я просто хотел знать, не оделась ли она специально для того, чтобы куда-то пойти.

– Нет.

– Вы же не помните, в чем она была?!

– Но я бы запомнил, если бы она как-то особенно оделась.

– Она сказала что-нибудь перед тем, как уйти?

– Она что-то сказала, но мне казалось, что она говорила с замком... Я не прислушивался.

– Она часто разговаривала сама с собой?

– Вы хотите спросить, нормальная она была или нет?

– Нет. Я хочу узнать, часто ли ваша жена говорила сама с собой?

– Тогда она говорила с замком... или с ключом...

– Хорошо. Тогда так... Часто ли ваша жена говорила с предметами?

– Иногда.

– И когда это началось?

– Что?

– Ну вот эти, скажем так, эти «разговоры»...

– Она начала говорить с предметами после того, как у ее сестры появился сын. Вычитала в книжке, что с младенцем нужно говорить, и, помню, у нее это не совсем получалось...

– Почему?

– Ну... Не знаю... Это ведь странно – говорить, когда тебе не отвечают... Но потом, я помню, как сестра ей объясняла, что начинать можно, комментируя свои действия...

– И она тут же начала говорить с предметами?

– Не сразу. Но я слышал, как она иногда говорила...

– И что она говорила?

– Ну не знаю... В машине она говорила с навигатором... Она сначала выбирала голос, потом давала ему имя, а потом говорила...

– Ну хорошо. И что же было дальше в ту пятницу, двадцать первого числа?

– Я уже говорил – она собралась и ушла в магазин.

– В какой магазин?

– Ну в наш... По-соседству есть небольшой магазин продуктов... Мы называем его «наш»... Она так и сказала – «пойду в наш»...

– Может, она имела в виду не магазин?

– Точно – магазин. Она взяла сумку, с которой мы ходим за продуктами. Она точно ушла в магазин. И вот после этого все и перевернулось... Пошло не так, как могло бы быть... С этой самой точки все пошло наперекосяк... – Мужчина снимает очки и с силой трет глаза... После этого продолжает четче. – Когда она не вернулась через два часа, я встал у окна... Смотрел на огрызок улицы и пыль – там всюду была пыль. Ветер гонял ее маленькими такими вихрями... А через три часа позвонил в полицию. Они долго выспрашивали сначала все обо мне, потом о ней, потом сказали, что прошло слишком мало времени – это несерьезно и они не собираются ничего предпринимать... Думаю, там даже удивились, чего я так волнуюсь… Говорили, если жена пошла по магазинам... Я даже дослушивать не стал. Просто извинился и положил трубку...

– Что вы делали дальше?

– Позвонил ее подруге...

– И?

– Подруга ничего не знала...

– А потом?

– Потом я пошел ее искать. Но ее нигде не было. А я не мог далеко отойти... Я боялся, что она придет, а ключа нет. Я только добежал до «Ла Тазза» и обратно...

– Что это?

– Кафе. Иногда она там сидела.

– И потом?

– Вернулся домой. И где-то еще через час позвонили в дверь. Но это была не она. Она так не звонит.

– Что вы имеете ввиду?

– У нас очень громкий звонок. Громкий и неприятный – такой низкий вибрирующий звук. Все пугались... И мы научились нажимать на него очень осторожно и коротко. А тут звонили громко и долго... Я посмотрел в глазок... Там были они...

– Кто?

– Я не знаю. Люди.

– Сколько?

– Двое. Они стояли у дверей – а моя жена стояла между ними. Они ее будто поддерживали. Она была без обуви...

– И дальше?

– Они спросили меня, действительно ли эта женщина живет здесь. Я сказал – да, а потом спросил, что случилось... Эти двое объяснили, что нашли ее... Она босая сидела на бордюре, почти под машинами, и ни на что не реагировала... Они взялись отвести ее домой, на их вопросы она кивала... Например, указала рукой на дом... Но ничего не говорила. Потом они ушли. А я посадил ее на диван.

– У вас есть координаты этих людей?

– Нет. Я не догадался попросить.

– А какие-либо свидетели это видели?

– Нет. Были только эти двое и я. Но они ушли.

– Опишите поподробнее ее состояние...

– Она была будто кукла, у которой выключили завод. С синяками на каждом предплечье и огромной шишкой на лбу.

– Вы обращались к врачу?

– Тогда нет... Я проверил реакцию зрачков на свет и понял, что, по крайней мере, нет сотрясения мозга... А потом, она бы никуда не пошла...

– Откуда вы знаете? Вы же ей не предлагали...

– Просто с этого времени она почти перестала выходить из дома.

– Когда вы вызвали врача?

– Через день.

– Что было не так?

– Она молчала, и я понял, что это шок.

– И что сказал врач?

– Ничего... Кроме этого ушиба и синяков – ничего больше он не нашел.

– Он пытался поговорить с вашей женой?

– Да?

– Он пытался говорить с ней без вашего присутствия?

– Да.

– И что?

– Ничего. Она никому не отвечала. Врач предложил поместить ее в госпиталь. Но она...

– Значит, она понимала, когда к ней обращались?

– Да.

– И почему же она не отвечала? Как вы думаете?

– Казалось, что она не могла. Или не хотела...

– И что потом?

– Потом я взял отпуск за свой счет. И мы уехали... Друг мой купил дом на самой границе... И мы перебрались туда.

– Какие перемены вы заметили в ней там?

– Она стала рисовать.