отпустим, – вмешался второй, отворяя решетку. – Выходи.

Горидзе вышел.

– Или зашел, – услышал он за спиной.

– Да нет, вышел же, – возразил другой голос.

– Зашел, – гнул первый.

– Ну-ка тихо, бля! – заорал мент, напяливая фуражку на голову. Потом указал Горидзе на табурет. – Садись.

Горидзе сел. Огляделся по сторонам. Нахмурился, пытаясь вспомнить рассказ.

– Ну давай, не томи, – сказал тот, что открыл решетку. – Че там про удовольствие?

Горидзе соображал. Он прекрасно знал, что это его текст, но продолжения почему-то не помнил.

– Че молчим?

– Погоди, – первый мент одернул напарника и склонился к Горидзе. – Ну?

– Я почему-то не помню, – тихо сказал тот.

– Как это?

Горидзе пожал плечами.

– Ты че, сука, играть с нами вздумал?! – заорал второй. – Писатель! Один, блять, писатель, второй, нахуй, читатель! И, ебана в рот, никто не помнит, что один написал, а второй прочитал! Что это, блять, за цирк?! Быстро говори, что там дальше было! Сочиняй, сука, на ходу, иначе сдохнешь на моих глазах!

Горидзе открыл рот. Он хотел им сказать, что не может ничего придумать, что он исписался, что это ад – не знать, что будет дальше. Он хотел рассказать им про писательский ад, но внезапно для себя заплакал.

Тут же тяжелый удар сапогом свалил его навзничь. Лежа на полу, оглушенный, он не понимал, что с ним делают, зачем загибают ласточкой, привязывают руки к ногам, а потом забивают табурет между ними и спиной. Он, и правда, сейчас был как на дыбе в аду, и боль была такой адской, что в глазах стало темно.

А потом его подвесили на какой-то крюк, и он должен был висеть на нем вечность…

Он проснулся под утро, весь в поту. Вера лежала рядом, тихо посапывая.

Господи, это был только сон.

Он почувствовал такое облегчение, словно родился заново.

Он был жив, и в подтверждение этого у него немедленно встал.

И еще он знал, что будет дальше.

Горидзе осторожно повозился с Верой и аккуратно вошел в нее на всю длину.

Ноги

1

Телефонный звонок в кабинете директора цирка.

Директор, толстый мужчина средних лет, снимает трубку и подносит к уху.

– Что? – морщится он. Какое-то сплошное кваканье и чавканье. – Говорите яснее.

Затем, не выдержав, бросает трубку на аппарат.

– Черт знает что.

Звонок повторяется.

– Слушаю! – Теперь на том конце молчат. – Говорите, чтоб вам пусто было!

Директор злится. Что это, черт побери, за шутки в начале рабочего дня!

– Я хочу работать в вашем цирке, – наконец слышит он.

– Работать у нас?

– Ну да.

– А вы, собственно говоря, кто?

– Я маленький.

– Поздравляю. Что дальше?

– Я лилипут.

– Да у нас полный цирк лилипутов! – взрывается директор. У него дрожит второй подбородок. – Тут куда ни плюнь – попадешь в лилипута! Это цирк лилипутов, если вы не знали!

– Вы не дослушали… – пытается вставить слово звонящий.

– И слушать не хочу! Кого мне слушать! Очередного лилипута?! Меня достали лилипуты! Я их видеть не могу! Меня от них тошнит, честное слово! Вот если бы вы были исполином… колоссом… гигантом… Я бы взял вас без раздумий. Я бы платил вам двойное жалованье, разрази меня гром!.. Вот именно, клянусь богом, двойное!.. А так, милейший, ничем не могу помочь.

– У меня две головы, – говорит лилипут.

– Что? – директор хлопает глазами. – Еще раз – я не понял.

– У меня две головы, – повторяет тот.

– То есть как – две?

– Ну как… Одна и еще одна. В итоге – две.

– Вы в своем уме?

– Абсолютно.

– И не разыгрываете меня?

– А мне это надо?

Возникает пауза. Директор подбирает слова, а его собеседник тихо дышит в трубку.

– А что вы умеете делать? – задает вопрос директор, но тут же осекается. Господи, да зачем двухголовому лилипуту уметь что-то делать? Просто выходить на арену и…

– Я вас беру.

– О, – оживляется двухголовый. – Это здорово! Мне как раз нужны деньги.

– Приезжайте немедленно. Ко мне, сюда, в мой кабинет. Спросите у дворника, как пройти, или кто там будет у черного входа.

– Отлично.

– И это… – директор на секунду задумывается. – Прикройте чем-нибудь одну из голов. Мешок там полиэтиленовый напяльте. Ну понимаете, да?

– Конечно, босс, не волнуйтесь. Я ее спрячу.

– Ну и хорошо. Жду с нетерпением.

2

Директор сидит в кресле за столом. Он как на иголках. Двухголовый опаздывает. Директор постоянно смотрит на часы. Нет, ну подумать только – две головы у парня! Это чудо, это слава, это деньги! Это заграничные турне по всему шару! О Господи, не зря ты настряпал уродов, есть и от них польза! Каждой своей твари ты даешь шанс, не оставляя никого без своего пристального внимания. Воистину, никого!

Наконец раздается стук в дверь.

На пороге появляется лилипут. Обыкновенный, в школьной форме, с пухлым портфелем в руках. Он улыбается.

– Что вам надо? – едва его рассмотрев, говорит директор.

– Я тот самый, – говорит лилипут.

– Какой тот самый? – хмурится директор. – У меня целый цирк тех самых.

Лилипут делает два шага к столу. Продолжает улыбаться. В нижнем ряду не хватает нескольких зубов.

– Я тот, у которого две головы, – заявляет он.

Директор в шоке. Он вытаращенными глазами смотрит на лилипута, сверлит его взглядом, лицо краснеет.

– И где же твой второй котелок? – шипит он в гневе.

Лилипут открывает портфель и за волосы вытаскивает голову. Один глаз прикрыт, на месте второго зияет черная дыра. Отвисшая челюсть, большие оттопыренные уши, рваные, в запекшейся крови, ткани у основания шеи, сразу под кадыком. Голова огромная, раза в полтора больше головы лилипута. Пока директор держится за стол, чтоб не свалиться на пол, лилипут водружает гигантскую голову на свою, как шапку.

– Ох, – говорит директор и падает под стол.

3

На арену выбегает наш лилипут, поддерживая руками отрезанную башку. Он семенит маленькими ножками, спотыкается и растягивается на ковре. Голова катится, подпрыгивая, оставляя темно-кровавые следы. Раздается визг. Один из тигров, находящихся на арене, одним прыжком оказывается у головы и большим алым языком начинает ее вылизывать. Публика на местах вскакивает на ноги. Кто-то ломится по проходу вверх, образуя толчею, кто-то хлопает в ладоши, а кто-то по-простому истошно вопит. Укротитель бросает кнут и по-обезьяньи лезет на решетку.

4

Уже немолодой следователь смотрит на лилипута. Он многих видел на своем веку – еще один убийца.

Испытывая острейший приступ изжоги, следователь начинает:

– При обыске вашей квартиры был обнаружен обезглавленный труп, лежащий вдоль комнаты. Что вы на это скажете?

Сидящий