– Вы их подобрали? – живо поинтересовалась я. Всегда хотела «Ролекс».

– А знаете, что самое странное, мисс Лейн? Там не было людей. Ни одного человека. Словно все одновременно решили покинуть эти двадцать с чем-то кварталов, бросив на полпути все свои дела и не взяв с собой ни единой вещи – ни машины, ни одежды. Они что, голыми оттуда ушли?

– Мне-то откуда знать?

– Это случилось прямо здесь, мисс Лейн. Район, которого не хватает на картах, начинается за вашим магазином. И не говорите мне, что, выходя на улицу, вы ни разу не взглянули в ту сторону.

Я пожала плечами.

– Я редко выхожу.

– Я слежу за вами. Вы постоянно выходите.

– Я вполне самодостаточный человек, инспектор. И редко смотрю по сторонам.

С этими словами я в десятый раз уставилась ему за спину. Тени вели себя как обычно: прятались в темноте, облизывали тонкие черные грязные губы.

– Чушь собачья! Я вас допрашивал. Вы умны и наблюдательны, и вы лжете.

– Ладно, тогда объясните сами. Как вы думаете, что там произошло?

– Я не знаю.

– Можете придумать что-нибудь, объясняющее ваши находки?

На лице инспектора заходили желваки.

– Нет.

– Тогда что вы хотите от меня услышать? Что злые создания ночи просочились в Дублин? Что они прямо вон там, – я махнула рукой вправо, – пожирают людей, оставляя только те части, которые им не нравятся? Что они захватили определенные районы города и что вы погибнете, если вам хватит глупости сунуться туда пешком или на машине после наступления темноты?

Это было самое откровенное предупреждение, которое я могла сделать.

– Не говорите глупостей, мисс Лейн.

– Вы тоже, инспектор, – огрызнулась я. – Хотите совет? Держитесь подальше от мест, которые нельзя найти на картах. А сейчас уходите.

– Это еще не все, – сурово ответил он.

Похоже, в последнее время мне суждено слышать эти слова от всех и каждого. Нет, это точно еще не все, но у меня появилось отвратительное предчувствие того, чем это самое «все» закончится: еще одной смертью, которая будет на моей совести. Еще одним штришком к моим бессонным ночам.

– Либо оставьте меня в покое, либо отправляйтесь за ордером на арест.

Я сунула ключ в замочную скважину и открыла дверь. После чего обернулась.

Джайн стоял на мостовой, практически на том же месте, где пять минут тому назад стояла я, и смотрел на заброшенный район: брови нахмурены, лоб избороздили морщины. Он не знал этого, но Тени на свой безликий безглазый манер «смотрели» на него в ответ. И что мне делать, если он решит пойти к ним?

Я знала ответ, и он мне не нравился: мне придется включить фонарики и отправиться следом. Забавный выйдет спектакль, когда я начну метаться вокруг Джайна, пытаясь защитить его от тварей, которых он не видит и никогда не сможет увидеть. Возможно, в финале спектакля меня упекут в местную психушку в награду за труды.

Головная боль усилилась. Если я в ближайшие минуты не доберусь до аспирина, боль опять взовьется до тошнотворных небес.

Инспектор посмотрел на меня. И хотя он преуспел в изображении крутого копа – хладнокровная наблюдательность пополам со спокойной уверенностью в том, что любой, с кем ему придется иметь дело, окажется в дураках, – мои успехи в изучении психологии явно превзошли его умение носить маску.

Джайн был напуган.

– Идите домой, инспектор, – мягко сказала я. – Поцелуйте жену, обнимите детей. Отправляйтесь за благословением в церковь. И не ищите проблем на свою голову.

Он ответил мне долгим взглядом, словно решая, не соответствует ли его поступок личным критериям трусости. А потом повернулся и зашагал прочь по Темпл Бар Дистрикт.

Вздохнув с облегчением, я похромала в магазин.

Я любила бы «Книги и сувениры Бэрронса», даже если бы магазин не был моим единственным и таким необходимым убежищем. Я нашла свое призвание – нет, вовсе не раскрывая талант ши-видящей, а управляя магазином, особенно книжным, в котором продаются модные журналы, прекрасные ручки, лучшие канцелярские наборы и ежедневники… И это не считая изысканной, элегантной атмосферы магазина. Он просто излучал все то, чего я страстно желала для себя самой: ум, стиль, блеск, изысканный вкус.

Когда вы заходите в «Книги и сувениры Бэрронса», первое, что производит на вас впечатление (не считая, конечно же, богатого блеска мебели из красного дерева и сияния стрельчатых окон), – это мгновенная потеря ориентации в пространстве, как если бы вы открыли спичечный коробок, а внутри обнаружили аккуратно упакованное футбольное поле.

Главное помещение около двадцати метров в длину и пятнадцати в ширину. Потолок поднимается к самой крыше, на высоту четырех этажей. Вдоль стен от пола до потолка расположены книжные стеллажи из красного дерева. На второй, третий и четвертый этажи можно попасть по узеньким дорожкам, огороженным изящными перилами. Есть также лесенки, скользящие по хорошо смазанным рельсам, – с их помощью можно добраться до всех секций стеллажа на втором этаже.

А еще на первом этаже стоят отдельные книжные шкафы, слева от них расположены два диванчика, обрамляющие элегантно украшенный газовый камин (у которого я провела немало времени, оттаивая после прогулок в мерзкую дублинскую погоду). Справа находится стойка кассира, за ней – небольшой холодильник, телевизор и мои колонки для плеера. На балкончиках верхних этажей множество книг, в том числе и очень редких, а упомянутые в названии сувениры спрятаны в стеклянных шкафах.

Полы из твердых пород дерева устланы дорогими коврами. Мебель, роскошная и дорогая, принадлежала когда-то Старому Свету. Таким же был и мой любимый диван «Честерфилд», на котором я привыкла сворачиваться в клубочек с интересной книгой в руках. Античные канделябры и встроенные светильники, выдержанные в янтарных тонах, заливают все вокруг теплым ярким светом.

Переступая границу, отделяющую холодные, мокрые, безумные улицы от тихого уютного магазина, я чувствую, что снова могу дышать. Когда в начале нового рабочего дня я открываю магазин и начинаю отсчитывать сдачу на старомодном кассовом аппарате, который позвякивает крошечным серебряным колокольчиком всякий раз, когда я открываю ящик, моя жизнь становится простой и приятной и я могу на время позабыть обо всех проблемах.

Взглянув на часы, я сбросила изувеченные туфли. Уже почти полночь. Всего несколько часов назад я сидела в дальнем конце зала и пыталась выяснить у загадочного владельца магазина, кем он на самом деле является.

Как обычно, он мне не ответил.

И я не знаю, почему это так меня беспокоит. Бэрронс знает обо мне практически все. Я не удивлюсь, если выяснится, что где-то у него есть небольшое досье, в котором моя жизнь подробно расписана и проиллюстрирована фотографиями с язвительными подписями: «Мак загорает», «Мак красит ногти», «Мак чуть не погибла».