развития, с другой стороны, имеют отношение к бытию вещи самой по себе и ее модификациям. Этот результат очень важен.

24.

Если мы теперь продолжим, опираясь на естественные науки, этот единственный путь, ведущий в прошлое вещей, мы должны проследить все серии органических сил до химических сил (углерод, водород, азот, кислород, железо, фосфор и т.д.). То, что даже эти простые химические силы, так называемые простые вещества, можно будет проследить до нескольких сил, является непоколебимым убеждением большинства ученых-естественников. Однако для нашего исследования совершенно неважно, произойдет это или нет, поскольку это неопровержимая истина, что в имманентном поле мы никогда не достигнем единства за пределами множественности. Поэтому ясно, что даже три простые химические силы приведут нас не дальше, чем к сотне или тысяче. Поэтому давайте останемся с тем числом, которое дает нам естественная наука наших дней.

С другой стороны, мы находим в нашем мышлении не только не препятствие, но прямо-таки логическое принуждение, чтобы довести множественность хотя бы до ее простейшего выражения, дуализма, ибо по причине того, что то, что лежит в основе всех объектов, есть сила, и что может быть более естественным, чем то, что она, выполняя свою функцию, даже действительную для настоящего и всего будущего, должна объединить силы в метафизическое единство? Этому не могут помешать различные эффективности сил, ибо он имеет в виду только общее, эффективность каждой вещи в себе, то есть существенное равенство всех сил, и все же его функция состоит исключительно в объединении многообразных подобий, которые ему передает сила суждения.

Однако мы не должны поддаваться ему здесь, но, твердо глядя на истину, должны удерживать разум от верного падения сильной сдержанностью.

Я повторяю: мы никогда не сможем выйти за пределы множественности в имманентном поле, в этом мире. Даже в прошлом, как честные исследователи, мы не должны уничтожать множественность и должны, по крайней мере, остановиться на логическом дуализме.

Тем не менее, разум не может не указывать снова и снова на необходимость простого единства. Его аргументом является уже упомянутый довод, что для него все

Силы, которые мы разделяем, как силы, на самом глубоком уровне схожи по своей сути и поэтому не могут быть разделены..

Что делать в этой дилемме? Ясно одно: истина не должна отрицаться, а имманентная сфера должна быть сохранена в своей полной чистоте. Есть только один выход. Мы уже в прошлом. Поэтому мы позволили последним силам, к которым нам не разрешалось прикасаться, если мы не хотели стать фантастами, течь вместе в трансцендентном царстве. Это прошлое, бывшее, затопленное место, а вместе с ним ушло и затоплено и простое единство.

25.

Объединив множественность в единство, мы, прежде всего, уничтожили силу, ибо сила имеет силу и значение только в имманентной сфере, в мире. Уже из этого следует, что мы не можем составить никакого представления, не говоря уже о понятии, о сущности предмирового единства. Но полная непознаваемость этого предмирового единства становится совершенно очевидной, когда мы подводим к нему все априорные функции и формы и все апостериорные связи нашего ума, одну за другой. Это голова Медузы, перед которой они все застывают.

Во-первых, органы чувств не могут служить; ведь они могут реагировать только на действенность силы, а единство не действует как сила. Тогда ум остается в полном бездействии. Здесь, действительно, в основном только здесь, поговорка: ум стоит на месте,

полностью справедлива. Он также не может применить свой закон причинности, поскольку не существует чувственного впечатления, и не может использовать свои формы пространства и материи, поскольку не существует содержания для этих форм. Затем разум бессильно опускается на землю. Что значит соединить? Какая польза от синтеза? Какая польза от его формы, настоящего, в котором отсутствует реальная точка движения? Что делает для него время, которое, чтобы быть чем-то вообще, требует реальной последовательности в качестве основы? Какое отношение она имеет к общей причинности, задача которой – связать действенность вещи в себе, как причины, с воздействием на другую вещь, как следствие, по сравнению с простым единством? Может ли он использовать важную связь сообщества, где не существует одновременного сцепления различных сил, динамической связи, но где простое единство направляет к нему непостижимые глаза сфинкса? В конце концов, что толку от вещества, которое является лишь идеальным субстратом разнообразной эффективности многих сил? И вот они все хромают!

Следовательно, мы можем определить простое единство только отрицательно, то есть, с нашей сегодняшней точки зрения, как: инертное, беспредельное, неизбирательное, нерасчлененное (простое), неподвижное, вневременное (вечное).

Но давайте не будем забывать и будем крепко держаться за тот факт, что это загадочное, совершенно непознаваемое простое единство с его трансцендентной сферой погибло и больше не существует. Давайте ухватимся за это знание и со свежим мужеством вернемся в существующее царство, единственное, которое еще действует, – ясный и отчетливый мир.

26.

Из вышесказанного следует, что все ряды развития, которые мы можем начинать с чего угодно, ведут a parte ante к трансцендентному единству, которое полностью закрыто для нашего познания, икс, равный ничему, и поэтому мы вполне можем сказать, что мир возник из ничего. Поскольку, однако, с одной стороны, мы должны приложить к этому единству положительный предикат – существование, хотя мы не можем составить даже самого скудного представления о природе этого существования, и поскольку, с другой стороны, для нашего разума совершенно невозможно представить себе возникновение из ничего, мы имеем дело с относительным ничто (nihil privativum), которое должно быть описано как прошлое, непостижимое первобытие, в котором все сущее содержалось непостижимым для нас образом. Из этого следует:

– что все ряды развития имеют начало (что, кстати, уже логически следует из концепции развития);

– что поэтому не может быть бесконечного причинного ряда

– что все силы появились на свет; ибо то, чем они были в трансцендентной сфере, в простом единстве, совершенно недоступно нашему пониманию. Только это мы можем сказать, что они имели простое существование. Более того, мы можем аподиктически сказать, что в простом единстве они не были силой; ведь сила – это сущность, essentia, вещи в себе в имманентной сфере. Но что представляло собой по сути простое единство, в котором содержалось все сущее, – это, как мы ясно видели, для нашего духа непроницаемая завеса на все времена. Трансцендентная сфера фактически больше не существует. Но если мы вернемся в прошлое с помощью нашего воображения к началу имманентной сферы, мы можем образно поместить трансцендентную сферу рядом с имманентной. Но потом их разделяет пропасть, которую невозможно преодолеть никакими средствами духа. Только одна тонкая нить соединяет бездонную пропасть: это существование. На этой тонкой нити мы можем перенести все силы имманентного царства на трансцендентное: оно способно вынести это бремя. Но как только силы попадают на поле за гранью, они также перестают быть силами для человеческого мышления, и поэтому применяется важное предложение:

Хотя все сущее не возникло из ничего, а уже существовало до появления мира, тем не менее, все сущее, каждая сила, возникла именно как сила, т.е. имела определенное начало.

27.

Мы приходим к этим результатам, когда возвращаемся от любого настоящего существа в его прошлое. Теперь давайте рассмотрим поведение вещей в продолжающейся точке настоящего.

Сначала мы заглянем в неорганическую сферу, царство простых химических сил, таких как кислород, хлор, йод, медь и так далее. Насколько позволяет судить наш опыт, не было случая, чтобы какая-либо из этих сил при одинаковых обстоятельствах проявляла различные свойства;

точно так же не известно ни одного случая, когда химическая сила была бы уничтожена, где химическая сила была уничтожена. Если я позволю сере войти во все возможные соединения и снова выйти из них, она снова проявит свои прежние свойства, и ее количество не увеличится и не уменьшится; по крайней мере, в последнем отношении у всех есть непоколебимая уверенность, что