Вильям приподнял руку со светом, и в этот момент незнакомка отошла еще на один шаг, взволнованно поглядывая то на луч света, то на Вильяма. Он опустил руку, и она в ответ сделала шаг вперед, как бы реагируя на его движения. Тогда он решил заговорить с ней.

— Кто ты? Как тебя зовут?

Вильям спросил ее по китайски. Это был почти весь словарный запас, которым он владел.

Видя, что она никак не реагирует, он перешел на английскую речь, родную для него.

— Кто ты? — повторил он свой вопрос. Но и на этот раз в ответ он получил лишь молчание. Он подумал, что, быть может, она не умеет разговаривать и потому его не понимает. Он немного успокоился, его страх перед незнакомкой куда-то исчез, и он решил спокойно пообщаться с ней. Но для этого он должен быть с ней в одинаковых условиях. Он видел, что ее взгляд был прикован к лучу света в его зажигалке и по этой причине Вильям решил обезоружить себя. Он потушил преграду, которая разделяла двух людей. Опустив руку, он спрятал зажигалку в карман и приготовился к беседе. Он привстал, опираясь на стену, так как нога его постоянно ныла, и сделал шаг на встречу незнакомке. Но, не успев проговорить слова, он мгновенно был отброшен к стене и оказался на сырой земле. Незнакомка поставила на его грудь свою руку, придавливая его к земле. Она принюхивалась к его одежде, словно искала какой-то предмет. Вильям почувствовал и испытал на себе ее быстрый удар, силу и скорость, с которой она перемещалась. Ловкость и проворство, одновременно грациозность, не могли остаться им незамеченными. Это было фантастически невероятно. Он никогда в своей жизни не видел человека, который бы мог с грацией пантеры и силой удара тигра, так владеть своим на удивление изящным, и вместе с тем, красивым телом.

* * *

Мои раны уже заживали, и я мог довольно сносно перемещаться, хотя хромота еще осталась. В некоторые моменты моя нога еще давала о себе знать. Я постепенно привыкал к дикарке и ее способу обитания. Я подолгу пытался научить ее общению, хоть каким-нибудь словам, но все было тщетным. Она в ответ лишь издавала звуки. Чтобы как-то ее называть, я дал ей имя — Роза.

— Твое имя — Роза, — произнес я.

Я увидел, в ответ на это, ее поднятую руку в моем направлении.

— Нет, нет. Это не я — Роза, а ты. Мое имя — Вильям, — произнес я в надежде, что она поймет.

Я опустил руку, она тоже. Я заметил, что ее взгляд был прикован к моей руке, и тут я понял, что она повторяет мои действия. Тогда я вновь поднял руку, и она подняла свою. Я отвел руку в сторону, и она быстро отвела руку. Мы забавлялись этой новой игрой: «повторяй за мной». Наконец, я встал и подошел к стене с рисунками, она также последовала за мной.

— Это твои рисунки? — спросил я, указывая на стену.

Она тоже указала своей рукой. Я понял, что эта игра может быть бесконечной, и Роза готова играть со мной в нее. Тут меня осенила идея. Я присел на колени и начал проводить линию пальцем по земле, рисуя силуэт. Она тоже повторила за мной. Поначалу она лишь повторяла за мной, а затем, я начал выводить на земле буквы и произносить вслух. Роза тоже их пыталась проговаривать, но у нее ничего не получалось, лишь мычание и шипение. Я подзадоривал ее, чтобы она не утратила интерес.

Я понял, что могу подружиться с дикаркой и выйти на свободу. Но, как только я подходил ближе к выходу из пещеры, она преграждала мне путь, и в ее голосе я чувствовал нотку угрозы. Я оставил эту затею, но я не мог обходиться без еды. Мои раны были уже не такими смертельными, как мне казалось раньше, но без пищи и воды я долго не протянул бы. Я начал Розе показывать на живот, что голоден и хочу есть и пить. К моему удивлению она сразу поняла меня и молниеносно куда-то убежала в темноту пещеры. Через мгновение она вернулась, а в ее зубах я увидел какого-то висящего зверька. Она подбежала ко мне на четвереньках, наверное, ей так было удобно перемещаться, и бросила тело зверька к моим ногам. Она уставилась с нетерпением на меня.

— О да, да. Я понимаю, — произнес я. — Но, ты понимаешь, я не могу это есть.

И тут я вспомнил, что когда я лежал в темном месте пещеры, она подходила ко мне и что-то бросала возле меня. «Вероятно, это были тела мелких животных, добытых ею на охоте, которые были предназначены для меня. Она кормила меня еще тогда, когда я был слаб, и лежал без сознания. Это была забота обо мне с ее стороны». Сделав такое заключение, я опустился на колено, чтобы поднять зверька, и попытаться объяснить ей, что не могу есть сырое мясо. Я поднял зверька и начал ей жестами, как мог, объяснять, что не ем это. Затем я пояснил, что нужно сделать с мясом перед тем, как употребить его. Я не знаю, поняла ли она пляску моих рук, но я увидел, что ее нежные губы стали понемногу расплываться в улыбке. Это была ее первая улыбка. Улыбаясь, она стала вдруг вдвое красивее, ее лицо пылало нежностью и женственностью. Глаза сверкали в отражении солнечных лучей, осторожно заглядывающих в пещеру, словно два зеленых рубина, украшающих и без того красивое лицо, окутанное красной вуалью ее шелковистых волос. Ее слегка пышные губы не требовали каких-то дополнительных обработок различными помадами, как это делали многие женщины в Европе. Они имели природный нежный розоватый оттенок пылающей девственной любви.

И вдруг, эти зеленые рубины сверкнули и забегали, а ее губы слегка сжались, носик сморщился, словно она вспомнила о чем-то важном. Она засуетилась, начала издавать какие-то звуки понятные только ей, и, через мгновение, она покинула пещеру.

Я оставил зверька лежать на земле, и медленно ковыляя от боли в бедре, направился вслед за ней к выходу из пещеры. У выхода, множество лучей со всех сторон ударили разом по моим ослабшим глазам. Я инстинктивно зажмурился. Постепенно я привык к свету. Передо мной раскрылась картина, которой я никогда не видел.

Этот край, воистину, сказочный и неописуемый. Ни фотография, ни картина, никогда не смогут передать все краски и дивные запахи горных лесов этого края. Вдали виднелись в синеве отдаленные вершины гор, они рядами заполняли пространство, а между ними располагались небольшие озера и реки, отражая на поверхности ослепительные солнечные лучи. Помимо гор были ущелья, овраги, скалы и небольшие равнины расположенные как в низовье, так и на самих горах, усеянные бесконечным числом самых разнообразных деревьев, очищающих воздух, наполняющих его благоуханным запахом цветущих растений, которые своей нежностью украшают здешний оазис и наполняют его вечной жизнью блаженства.

Мои наблюдения и колдовские чары, которые так легко воздействовали на меня, были прерваны появлением девушки. Только теперь при солнечном свете, я заметил ее неотразимую красоту, подчеркивающую великолепие цветущих трав и неповторимую голубизну неба. Меня еще раз удивили и тронули ее легкие движения, словно птица она поднималась по камням склона. Мне на мгновение показалось, что ее ступни не касаются земли.

Не прошло и десяти секунд, как она, преодолев тридцать шагов, оказалась рядом со мной. Но теперь она не втолкнула меня обратно в пещеру и не перегородила выход. На ее лице было написано сожаление. Я прочитал в ее глазах, что она просит у меня прощения. Ее руки протянули мне небольшой деревянный предмет, напоминающий какой-то сосуд, по-видимому, это было когда-то шишкой какого-то растения. Из него были выбраны семена, а края залеплены каким-то природным клеем. Я буквально вырвал этот предмет из ее рук и с жадностью, в одно мгновение, опустошил этот “бокал”, наполненный чистейшей родниковой водой.