– «Если Марс в своём блестящем одеянии кинется в объятия Венеры, которая растаяла от горючих слёз, он неминуемо покраснеет…» – А прочитав, бормотал ещё от себя: – Следовательно, блестящее железо, погружённое в раствор медной соли, добытой растворением металла в кислоте, неминуемо покроется слоем красной меди…

Несколько раз повторив рецепт, алхимик склонился над ретортой, внимательно присматриваясь к цвету содержимого, но неожиданный стук в дверь заставил его вздрогнуть. Гебер повернулся и, не понимая, кого это принесло в такой поздний час, пожал плечами. Однако стук повторился, и тогда Гебер. подойдя к двери, спросил через щель:

– Кто?..

За дверью завозились и приглушенный голос ответил:

– Это я… Соломон Барух…

Кто это, алхимик знал. Богатей Барух был известен как хозяин суконной мануфактуры, как ловкий делец и само собой, как ростовщик. Что касательно столь позднего визита, то причиной его, вероятно, было недавнее приобретение ростовщиком ювелирной мастерской. Придя к такому заключению, Гебер поднял крючок и открыл дверь. Перед ним стоял невзрачный человек в заношенном лапсердаке и с кипой на голове. Вид у посетителя был такой, что, если не знать наверняка, кто он, можно было подумать, что это бедняк-неудачник.

Убедившись, что ростовщик один, Гебер отступил на шаг и сделал красноречивый жест:

– Заходите…

Барух как-то боком переступил порог, зашёл в темноватое жилище Гебера и, остановившись посередине, не скрывая удивления, начал осматриваться. Конечно, всё кругом было загадочно и вдобавок пламя очага, где разогревалась реторта с чем-то непонятно-цветастым, бросало кругом неверные отблески.

Несколько попривыкнув, ростовщик ещё раз всё осмотрел и только тогда негромко сказал:

– Я много слышал про вас и уверен, что вы кое-что можете…

Такое уважительное обращение конечно же не осталось без внимания, и Гебер благодарно поклонился.

– Я тоже слышал о вас…

– Надеюсь… – кивнул Барух и, покосившись на реторту, которая вдруг стала наполняться зеленоватым паром, усмехнулся. – Наверное, должен получиться философский камень или эликсир долголетия, не так ли?

– Все мы ищем… – алхимик вздохнул. – Однако я пока безрезультатно…

– Тогда что?.. – в глазах Баруха мелькнул хищный огонёк. – Золото?.. Или, может быть, серебро?

– Может, и так, – грустно согласился Гебер и сокрушённо добавил: – Вот только, увы, ни золота, ни серебра у меня нет…

– А вот я, скажу откровенно, имею и золото и серебро, – похвалился Барух.

– Тогда на что я вам? – пожал плечами Гебер, и его длинный колпак, образовывавший на стене остроконечную тень, чуть приподнялся вверх и опустился снова.

– А вот для чего… – Барух засунул руку куда-то под лапсердак и, вытянув оттуда нечто блестящее, протянул Геберу. – Вот, посмотрите…

Гебер взял в руки прозрачный, огранённый под алмаз камешек, покрутил его в пальцах и презрительно хмыкнул:

– Так это же обыкновенное стекло…

– Так, – с довольным видом подтвердил Барух и передал Геберу ещё один камешек. – А этот?

Другой, огранённый точно так же, похоже, был полудрагоценный. Гебер внимательно рассмотрел его и безошибочно определил:

– Это златоцветный камень.

– Именно так, именно так… – обрадовался Барух и ткнул в камень пальцем. – А нельзя ли сделать так, чтобы то стекло каким-нибудь образом приобрело такой же цвет и стало похожим?

– Похожим?.. – Гебер поднёс камень к глазам, а потом долго и придирчиво смотрел через него на огонь, прежде чем негромко сказал: – Интересно… Очень интересно…

Ещё не дав окончательного ответа, Гебер затрепетал от догадки. То, что предлагал Барух, в случае удачи давало возможность при изготовлении украшений подменять драгоценные камни простым стеклом и обещало сказочные доходы. Конечно, пока вот так сразу, с уверенностью ничего сказать нельзя, но если потрудиться и к расплавленному стеклу примешать что-нибудь цветное, то…

Поглощённый мыслями об открывающихся возможностях алхимик забыл про гревшийся на огне состав, и давно начавшееся кипение достигло предела, бурлящая масса, до отказа заполнив посудину, потекла наружу, а потом реторта с грохотом разлетелась на куски. Геберу такое было не в новинку, и он за момент до взрыва закрыл лицо ладонями, а вот его посетителю не повезло.

Барух перепугано метнулся в сторону, поскользнулся, попав ногой в выплеснувшееся содержимое реторты и не устояв, сначала ударился головой об угол стола, а потом мешком свалился на пол. Сквозь клубы ядовито-жёлтого дыма, заполнившие помещение, Гебер углядел Баруха и сразу же кинулся к нему.

Первое, что увидел алхимик, был кроваво-багровый синяк на виске гостя. Скорее всего, бедолага, падая, неудачно треснулся о дубовый стол. Гебер изо всех сил затряс ростовщика, стараясь привести его в чувство, но всё было напрасно. Алхимик присмотрелся к лицу Баруха и почти сразу безошибочно убедился: это всё…

Гебер машинально отвёл взгляд в сторону, мельком обратив внимание, что пола лапсердака откинута, а к поясу ростовщика подвязаны две кожаные кисы[17]. Ещё не отдавая себе отчёта, Алхимик машинально потянул стягивающие их шнурки и увидел в одной золотые монеты, а в другой – уже обработанные драгоценные камни, среди которых бросался в глаза большой, чудесно огранённый рубин…

* * *

Алхимик Иоганн Эгер, в очередной раз сменивший непритязательное имя Гебер на чисто немецкое Вейс, грелся возле камина, лениво наблюдая за языками пламени, которые, закручиваясь, уходили вверх. Сейчас он был убеждён, что ему таки повезло и, наверное, не слишком ошибался, поскольку двухэтажный домик в тихом германском городке означал не что иное, как полный достаток.

Надо заметить, тогда, на Златой, он страшно перепугался и сначала не знал, что делать. Однако, после того как клубы жёлтого дыма понемногу рассеялись и никто из соседей, которые могли слышать взрыв, не прибежал в полуподвал, алхимик опомнился, ухватил тело Баруха и, стараясь остаться незамеченным, переволок его на соседнюю улицу, конечно же оставив обе принадлежавшие ростовщику кисы себе.

Потом он несколько дней выжидал, пока переполох, вызванный гибелью известного богача, поутихнет. Только после того, как всё вроде успокоилось, Гебер, убедившись, что его, неприметного алхимика, никто не подозревает, собрал свои манатки и отправился подальше от Златой, туда, где не слыхивали про какого-то там Иоганна Эгера.

Тихое баварское местечко понравилось алхимику, и он, выдавая себя за состоятельного человека, купил этот дом, в котором на первом этаже имелась поварня, кладовка и две комнаты, а на втором, где сейчас и сидел Эгер, была ещё одна, облюбованная новым хозяином для себя. К тому же в доме имелся отличный полуподвал, гораздо больший, чем там, на Златой, и где Эгер сразу же устроил свою лабораторию.