кинескоп, тоже был здесь. Не хватало только Владимира Козьмича Зворыкина, который пока не желал возвращаться из эмиграции. Но в целом коллектив подобрался очень интересный — увлеченные делом энтузиасты.

Что и дало свой результат.

В оригинальной истории первые серийные телевизоры с электронно-лучевыми трубками стали производиться только в 1934 году. Где-то через десятилетие после доминирования механического телевидения. Сначала начали производство немцы, потом французы с англичанами и, наконец, в 1938 году — США. Здесь, кстати, Михаил Васильевич старался немцев привлекать. В частности, ту же самую компанию, которая в 1934 года сама запустила в серию первый такой телевизор — Telefunken. Как к разработке и выработке стандарта вещания, так и к строительству будущего завода по выпуску этих самых телевизоров.

Дорогих, понятно.

— 2820 рублей, — грустно произнес Грабовский.

— Пока так, но уверен, мы найдем способ снизить стоимость. — поспешил заверить Розинг. Прекрасно понимая, что 2820 рублей при зарплате простого работяги в 60–70 рублей — это совершенно неподъемно.

Но лиха беда начало?

Тем более, что ставить их в каких-то общественных местах, продавать состоятельным гражданам и выдавать в качестве наград правительство вполне могло себе позволить. Охватывая таким образом достаточно широкую аудиторию. Ведь главнейшим из искусств являлось кино ДО появления телевидения.

И если киноиндустрия Союза бурно развивалась, то из телевизионного мира он был выключен практически полностью. Что совершенно никуда не годилось. Программа «Радио в каждый дом» уже набирала обороты. Чтобы как можно шире охватывать новостным и развлекательным контентом граждан Союза. А вот телевидение… оно еще даже толком и не родилось. Эмбриональное состояние. Но плод уже активно ворочался в животике и давал о себе знать.

Параллельно шли другие программы.

Тут и «Диафильм в каждый дом» со стремительно создаваемым перечнем диафильмов обучающего и развлекательного характера. И музыкальная программа, продвигающая первый в мире магнитофон, работающий на кассетах аналогичных Stereo 8. Причем он был простой и дешевый. Базовая версия его стоила 45 рублей 40 копеек, а кассета — 2 рубля. Да, с зарплаты рабочему не купить. Но накопить за полгода-год вполне реально. Тем более, что благодаря Фрунзе, в Союзе активно продвигались программы лизинга и рассрочки. Что стимулировало спрос и «прогревало» предприятия.

На внутренний рынок, правда, поступало, едва 20 % от всех производимых магнитофонов. Остальное уходило за границу по куда более существенной цене. Особенно автомобильные версии, питающиеся от бортовой сети транспортных средств. Это прям стало разом крайне модно — иметь в автомобиле кассетный магнитофон. Из-за чего в это дело вкладывались инвесторы, строя в Союзе заводы: уже четыре больших для самих магнитофонов и десять — для кассет. В рамках сделки по продаже лицензий. Очень выгодных, даже с учетом роялти. Да и иностранные исполнители валом валили в Союз для записи своих композиций, звучавших на новомодных кассетах кардинально лучше, чем на пластинках. Не отставали и студии звукозаписи, которые открыли в Союзе свои представительства, чтобы получать возможность всю эту волну обуздать…

— Кстати, Борис Львович, — обратился Фрунзе к Розингу. — А вы никогда не думали над тем, что кинескоп — прекрасное решение для различных научно-исследовательских задач.

— Не уверен, что вполне понимаю вас, Михаил Васильевич.

— Насколько я знаю, трубка Брауна, на основе которой построен данный телевизор, открыта давно. Кажется, в конце XIX века. И что изначально на ее основе был сооружен осциллограф.

— Это так.

— Так может развить это направление? Я уверен, что визуализация, — кивнул Фрунзе в сторону телевизора, — откроет нам новые горизонты. Начать, например, с запуска серийных советских осциллографов. Я могу путать, но мне кажется, что с ними дефицит и мы их закупаем за границей.

— Когда получается, — присоединился к разговору Грабовский. — Не всегда ведь продают.

— Вот и я о том. А мы, если сделаем годный, сможем открыто продавать. И не только осциллограф. Мало ли приборов можно сделать, что сильно бы выигрывали от визуализации? Да и вообще — нам нужно свое производство самых современных приборов.

— Это верно, — вполне живо откликнулся Розинг.

— Возьметесь?

— А как же телевидение? — несколько растерялся Борис Львович.

— А вы все равно первое время будете работать очень плотно вместе. Да и тут вы больше как консультант. Команда справляется. Но я не настаиваю. Вы сами решайте.

— Если только Борис Павлович не против. Вы ведь забираете у него ценного работника.

— Борис Павлович?

— Михаил Васильевич, — неловко улыбнулся тот, — я конечно этого не хочу. Но если бы не вы — всего этого, — махнул он рукой на телевизор, — не было бы. И дело, что вы предлагаете, стоящее. Так что я не смогу найти в себе сил возразить. Если Борис Львович возьмется, то пускай и делает. Я же со своей стороны это только поддержу…

На этом и сошлись.

Еще немного поговорили. И Фрунзе отправился дальше по своему рабочему марафону…

Вечером же, по возвращению домой, его ждал маленький сюрприз. Зашел в гости Яков Джугашвили со своей супругой — Зоей.

Яков и чаще бы заезжал, но дела. Убежденный Михаилом Васильевичем он уже год как учился на инженера-конструктора. И полностью отдавался делу. Тем более, что Фрунзе волей-неволей сумел ему дать то, чего не давал отец — выслушивание и принятие.

После смерти первой супруги Сталина — Екатерины Сванидзе, он совсем оставил первенца, доверив его воспитание родственникам. Так что тот по сути вернулся в семью уже сложившимся человеком. И, как несложно догадаться, имел очень сложные отношения с отцом. Из-за чего, именно в пику ему он расписался с Зоей Гуниной — дочерью священника. Иосиф Виссарионович такой брак не принял и начал сына третировать. Дошло до того, что он даже довел Якова до попытки самоубийства. Тот себя тяжело ранил. Отец же после стал издеваться над ним, что, дескать, он — шантажист и промахнулся специально. То есть, очевидно, тяготился Якова.

Фрунзе никаких подобных претензий парню не «выкатывал». Принимал как есть. Выслушивал. И старался дать советы, но не более тех, что тот готов был услышать и принять. Из-за чего, изначальные скорее вынужденные визиты вежливости для того, чтобы проведать брата и сестру, превратились в довольно приятные встречи. Яков ценил это отношение к себе, найдя в Михаиле Васильевич приемного отца в куда большей степени, чем Василий и Светлана.

Семья у наркома вообще получилась внезапно большой. Кроме жены и мамы у него имелось двое детей от первого брака, двое от второго и двое приемных. Что наполняло дом совершеннейшей гурьбой и весельем. Требуя определенного внимания. Ну и Яков, ставший по сути еще одним приемным сыном Михаилу Васильевичу. Не по документам, а по