с Ренье в своем кабинете, и народу в зале ожидания набралось немало. На затихшую у стены Лину никто не обращал внимания. Звучали громкие голоса, смех и дважды даже взрывы настоящего хохота. Кто-то распахнул окно, и в помещение проник свежий утренний воздух.

Линетта вздохнула глубже в надежде, что он поможет перебить вонь разложения, которая теперь мерещилась ей на каждом шагу и будто поселилась в носу. Хотелось поскорее оказаться дома и помыться — смыть с себя этот запах и всю прошлую ночь. А еще выбросить платье — непременно выбросить, обойдется на празднике без него.

Лина никогда не была модницей — средства не позволяли. Вещи предпочитала темные, немаркие и практичные — чтобы выглядели невызывающе и долго носились. Однако приближался праздник Середины осени, который в Прибрежье отмечали чуть ли не с большим шумом, чем день рождения короля Лионара. В прошлом году, только приехав сюда, она выглядела белой вороной в своем скромном наряде среди пестрой, празднично одетой толпы. А выделяться Лина не любила. Вот и решила в этот раз озаботиться платьем заранее. Озаботилась…

Слезы снова подкатили к горлу, и Лина тихонько шмыгнула носом, проклиная свою слабость. Конечно же, хотелось плакать только из-за платья. Больше ведь ничего необычного не произошло, не так ли?

— Ну, чего ты тут, Деверо? — раздался над головой низкий женский голос, и Линетта вскинула голову.

Лукреция, темный маг, работающий в местной гильдии уже лет двадцать как минимум. Высокая, стройная и удивительно подтянутая для своего возраста (как подозревала Лина, давно за сорок), Лукреция обожала демонстрировать достоинства своего тела и носила исключительно обтягивающие вещи. Вот и сейчас она красовалась в черной кожаной одежде: брюках, обхватывающих длинные ноги как вторая кожа, и в короткой куртке, застегнутой по самое горло и выгодно подчеркивающей немаленькую грудь. На взгляд Линетты, подобный фасон был ненамного приличнее нижнего белья. Во всяком случае, на себе она подобное не могла даже представить.

— Ничего. — Лина покачала головой, давая понять, что к беседам не расположена.

Намека темная не поняла: хмыкнула и пристроилась на соседнем стуле, так близко, что зацепила ее бедро своим коленом, когда закидывала ногу на ногу.

— Ну же? — Совершенно бестактно заглянула в лицо. — Не хочешь поделиться своим фиаско с тетушкой Лу?

Лина почувствовала, как кровь прилила к лицу. Фиаско? Значит, так это называют? Все уже в курсе?

Лукреция все еще ждала откровений, и у Линетты действительно было что сказать — прежде всего поведать свою версию событий. Что она непременно и сделает, едва окажется перед начальством. А Лукреция… За год совместной службы они перекинулись от силы парой фраз, и, не считая приветствий, все они были насмешками над Лининым скромным, по мнению "тетушки Лу", нарядом и непрошенными советами "наконец завести себе мужика" от более опытной во всех отношениях коллеги.

Женщина снова хмыкнула. Откинула длинные черные волосы за спину и вытянула руку на спинке соседнего стула, вальяжно устроившись сразу на двух сиденьях. Лина задержала взгляд носках сапог, сверкнувших в лучах утреннего солнца металлическими накладками, и отвернулась. Снова вспомнился "оживший" утопленник, и подумалось, что уж Лукреция в подобной ситуации точно не растерялась бы — не справилась бы даром, так наподдала бы сапогом чудищу под дых…

— А вы правда труп выловили? — поинтересовалась темная, лениво покачивая ногой, голень которой разместила на колене другой, отчего блестящие накладки щедро рассылали солнечные зайчики по стенам, полу и потолку помещения.

Лина поморщилась — уставшим после бессонной ночи глазам было больно смотреть на яркие блики.

— Уже пошли слухи? — поинтересовалась сдержанно и все-таки не выдержала, поднесла ладонь козырьком ко лбу.

Лукреция хохотнула, но ногу не убрала, наоборот, закачала быстрее, и солнечные зайчики пустились в пляс с новой силой.

— А то, — подтвердила темная худшие опасения Линетты, кажется, испытывая от этого особое удовольствие. — Говорят, это тот кузнец, который пропал в прошлом месяце. Сам упокоился, а какая-то дрянь влезла.

Лина ничего не слышала ни о каком кузнеце, впрочем, она мало интересовалась новостями Прибрежья, не связанными с деятельностью гильдии. А то, как что-то мертвое может влезть в другое мертвое, было вообще за гранью ее понимания.

— Что еще говорят? — Устав держать руку у лба, она опустила ее и просто-напросто прикрыла глаза, готовясь услышать очередную "приятную" весть.

— Много чего, — промурлыкала темная. — Например, то, что ты спустила резерв и подставила напарника. — Ясно, ничего удивительного. — Что его пришлось исцелять Шорнису по возвращении, — с садистским наслаждением продолжила перечислять Лукреция. — Поэтому-то Ризаль отменил планерку и заперся с Ренье, да?

Лине пришлось распахнуть глаза, чтобы одарить непрошенную собеседницу тяжелым взглядом.

— Если ты все знаешь, то зачем спрашиваешь у меня?

Лукреция заливисто рассмеялась, запрокинув голову и эффектно тряхнув своей кудрявой иссиня-черной копной волос. Крупные серьги-кольца в ее ушах закачались. Вибрация передалась даже сиденьям, и Лина опустила ноги на пол, намереваясь встать и прекратить этот цирк.

— Да просто так, — выдала темная, отсмеявшись, и поднялась со своего стула прежде, чем Линетта окончательно решила: уйти молча или ответить какой-нибудь колкостью. — Надеюсь, Ризаль тебя приголубит как надо, — припечатала Лукреция на прощание. — Белая неженка. — Темная попыталась потрепать Лину по волосам, словно приблудного щенка, но та успела отклониться.

Лукреция насмешливо фыркнула и, покачивая бедрами, направилась к ждущим ее возвращения коллегам — черным магам, расположившимся на стульях у противоположной стены. Державшиеся особняком светлые, сбившиеся в группку чуть в стороне, проводили ее осуждающими взглядами, но вовсе не потому, что та досаждала их собрату по ремеслу. Местные белые просто недолюбливали местных черных — в Прибрежье чтили традиции. Неместная Лина их волновала мало.

— Зачем ты ее трогаешь? — зато, когда Лукреция вернулась к своим, до Лины донесся голос другого темного мага — Дорнана.

Белые продолжали тихо вести беседу между собой. Кто-то из черных еще что-то сказал, но кто Линетта не разобрала.

А вот ответ "тетушки Лу" слышала прекрасно:

— Ненавижу таких правильных. Святоша.

Лина скрипнула зубами и резко встала, чувствуя, как руки сжимаются в кулаки. Сейчас она все выскажет этой нахалке и ее приятелям, и плевать, чем все это обернется.

В этот момент за спиной скрипнула дверь, и из приемной высунулась вечно лохматая рыжеволосая голова секретаря главы гильдии.

— Деверо, зайди.

Провожаемая насмешливыми взглядами Линетта стремительно развернулась и покинула зал ожидания.

ГЛАВА 6

Ризаль негодовал. Это выражалось и в выбранной позе: сложенных на столе руках и напряженных плечах. И в сведенных к переносице светлых бровях. И в сжатых в прямую линию тонких губах. Казалось,