Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Со временем она добавила в свой арсенал борьбы со скукой и еще один метод, такой тайный, что Лара о нем и не думала никогда. Что случалось – то случалось само собой, словно помимо ее воли. Первым мужчиной в жизни Лары стал Сергей, и она была безмерно благодарна ему за ласку и нежность и за ту решимость, которую Сергуля проявлял чуть ли не с первого дня знакомства, – он сразу же заявил Ларе, что она будет его женой. Но что-то билось внутри девушки, какая-то энергия, страсть, которую – она знала – нельзя выплеснуть на нормального и спокойного Сергулю. Он не поймет, и ему подобные чувства будут в тягость. И Лара разряжала свой накапливающийся внутри заряд бешенства любым доступным способом, начиная от стрельбы в тире и заканчивая сексом. Таких моментов было немного, но они случались, и каждый из них привнес в ее жизнь нечто особенное. Вспышка, всплеск адреналина – и потом спокойная и тихая жизнь, как полагается любящей жене и матери семейства.
В первый раз это случилось после долгой и дождливой осени. Данька пошел в первый класс, много болел, и Лара бесконечно сидела на бюллетене. Иной раз ее подменяла на полдня мать, и тогда Лара уходила в город. Она просто шаталась по улицам, чтобы устать от движения, проветрить голову, прийти в себя и приготовиться к очередной бессонной ночи, когда нужно мерить температуру и заставлять сынишку пить воду или чай, а потом все равно давать жаропонижающее и после этого несколько часов поспать.
В тот вечер она промокла под холодным дождем, устала, и ночью у нее разболелся зуб. Он ныл два дня, а потом стало совсем невмоготу, и Лара позвонила маме.
– Мам, куда мне пойти? В районку страшно, да и очереди там дикие.
– У моей соседки племянник работает в Институте стоматологии. Недешево, но зато вряд ли там много народу, и, говорят, он хороший врач. Я тебя сама запишу, – решительно сказала Елизавета Николаевна.
Лара отправилась к стоматологу без особого страха. Вообще-то зубы у нее на удивление здоровые, ровные и крепкие, всего-то две пломбы за всю жизнь поставила. Да и какой смысл бояться, если все равно нужно чертов зуб вылечить?
Стоматолог оказался симпатичным мужиком, сказал, что его зовут Марк, и Лара видела, что он с удовольствием оглядел ее ладную фигурку, темно-каштановые волосы, лежащие пышными волнами, смуглую кожу.
Он ловко сделал укол и, поцокав языком, сказал, что это пульпит, а потому надо вскрыть, положить лекарство и прийти дня через два, тогда зубик можно долечить. Руки у Марка оказались хорошие, лекарство подействовало быстро, и Лара расслабилась и даже прикрыла глаза. Но сквозь сомкнутые ресницы было видно, что врач смотрит не только ей в рот, но и на нее… в целом. И увиденное ему нравится все больше и больше.
Когда он вскрыл зуб, положил лекарство и, дав необходимые указания, отпустил ее, Лара встала с кресла не спеша. Движения ее обрели кошачью тягучесть и грацию. Глаза мужчины вспыхнули, и, когда она сказала:
– До встречи через два дня, доктор, – он кивнул и добавил, что будет ждать с нетерпением.
Лара услышала, как медсестра, возившаяся в углу у шкафчика, хрюкнула. Но ей плевать было на сестру и весь ее звуковой диапазон.
И через два дня, закончив работу, Марк тихонько, чтобы не услышала сестра, спросил:
– Где и когда?
– Сейчас, – не раздумывая ответила Лара.
Марк подумал, что завотделением чертовски удачно уехал в очередную командировку, а ключ от его кабинета можно раздобыть путем несложных манипуляций и конфетно-коньячного подкупа коменданта. И врач, и пациентка получили массу удовольствия, потому что в кабинете имелся и роскошный кожаный диван, и удобное вращающееся кресло.
Приведя в порядок лица и одежду, они подошли к двери, и Марк, нежно целуя Ларе пальцы, спросил:
– Когда мы увидимся снова?
Но к его огромному разочарованию, она лишь покачала головой, сказала: «До свидания, Марк» – и ушла.
Это было давно. Лара иногда вспоминала Марка, если кто-то заговаривал о стоматологах, потому что он оказался действительно хорошим врачом: зуб ее больше не беспокоил. Надо сказать, что угрызения совести Лару тоже не мучили. Сначала она сама удивлялась собственной невозмутимости. Первым ее порывом было обвинить себя в измене и начать угрызаться. Но – не получилось. Почему-то она чувствовала себя прекрасно – как после того раза, когда, будучи на втором курсе института, удирала от милиции на мотоцикле приятеля: ночь, грязь из-под колес. Рев моторов и ругань. Она вжималась лицом в грязную кожанку, зная, что они могут упасть и разбиться или перевернуться и попасть к ментам в обезьянник. Ее трясло, но, когда они все же выбрались и, собрав большую часть компании, разжились пивом и засели на какой-то детской площадке, Лара поняла, что просто в восторге. Она не устала, не была напугана, и дрожь, которая била ее тело, была вызвана радостным возбуждением.
Возбуждение требовало выхода, и некоторое время она приглядывалась к окружающим особям мужского пола, надеясь найти что-нибудь привлекательное. Но мотоциклы свои они мыли явно чаще, чем волосы и все остальное, так что пахло от них… Пришлось отчалить домой по-быстрому, пока ребята не разогрелись.
* * *
С любимым мужем Сергулей Лара познакомилась на танцах в школе. Банальная такая история: дембель с приятелями вечером пришел на школьную дискотеку, увидел девчонку и влюбился. Ребята слегка выпили, и на дискотеку их не пускали, они кучкой переминались около дежурных, загораживая вход и пытаясь убедить всех в собственной трезвости и благонадежности. Лара с другими девчонками наблюдала эту сцену, свесившись вниз из окна женского туалета, где они потихоньку курили.
Потом на крыльцо школы вышла завуч, оглядела всех и, обернувшись к дежурным, сказала:
– Это наши выпускники. Я им доверяю. Под мою и его, – она ткнула пальцем в крупного парня в солдатской форме, – ответственность. Договорились, Сергуля?
– Конечно, Наталья Ивановна! – пробасил парень, и Ларе стало смешно – так не подходило детское ласковое имя к крупному телу и низкому голосу.
Девочки возвращались в зал и у дверей столкнулись с завучем, о чем-то вполголоса беседующим с дембелем. Та посмотрела в их сторону, принюхалась и сказала:
– Посмотри, Сергуля, какие у нас красавицы подросли. Только вот все торопятся повзрослеть – курят уже… Думаю, это потому, что ноги растут быстрее мозгов.
Девчонки захихикали, поглядывая на парня. Лариса и сейчас могла вспомнить его таким, каким увидела в тот вечер: высокий, крупный в кости, но при этом худой. Внимательные серые глаза, большой рот. В лице – ничего особенного, кроме этого спокойного, вдумчивого взгляда. Он подошел к ней, как только зазвучал медленный танец, и до конца вечера они танцевали вместе. Потом он пошел ее провожать, а вскоре она не могла себе представить, как жила без него. Он вошел в ее дом, так же как в ее тело, ласково, уверенно, и сразу же сделался незаменимым. Мать восприняла молодого человека как подарок судьбы и ни разу не заикнулась о том, что рано Ларе обзаводиться настоящим поклонником – в девятом-то классе. Лиза, которая слышала по вечерам долгие разговоры дочери по телефону невесть с кем и замечала, что дочь порой врет напропалую Сергуле, который учился и работал одновременно, иногда пыталась ее образумить: