– Прости, что заставил тебя ждать, – произнес он с проницательным взглядом. – У меня много работы.

– Я заметила, – спокойно ответила она.

Он вглядывался в ее лицо. Она изучала его. Она была готова сделать что угодно, чтобы отвлечься от его завораживающих и всевидящих глаз. У него на голове была кефийя. Милли хотелось быть объективной, но, когда он опустил свой заостренный подбородок, покрытый щетиной, чтобы пристально посмотреть на нее, власть его взгляда показалась ей непреодолимой.

– А теперь я весь твой. – Он одарил ее сладкой улыбкой.

Чтобы сохранить остатки благоразумия, Милли продолжала разглядывать его одежду. Кефийя удерживалась на месте при помощи золотого шелкового обруча – агала, который напоминал корону. Головной убор с трудом закрывал густые и черные волосы Халида, которые Милли помнила с той ночи; в своих запретных снах она часто проводила пальцами по его шевелюре. Просыпаясь, она всегда чувствовала себя виноватой.

Разве она могла прикасаться к члену презираемой семьи Халифы?

Она рассердилась при одной мысли об этом. И все же она стоит напротив человека, к которому жаждет прикоснуться.

– У меня не так много времени, мисс Диллинджер, – резко произнес он.

– У меня тоже. – Она вздернула подбородок.

Спокойно! Она должна оставаться хладнокровной даже под его буравящим взглядом. Она понимала, что после губительного правления Саифа шейх Халид торопится навести в стране порядок.

– Прошло много времени, Милли, – сказал он, словно они были лучшими друзьями. Конечно, у него нет причин обижаться на нее. Она жила собственной жизнью и не докучала ему. – У тебя все хорошо, – заметил он. – Ты учишься на инженера?

Его слова потрясли ее.

– Морского инженера, – подтвердила она тоном, который не предполагал дополнительных вопросов.

– Ты живешь неподалеку от королевского дока, – продолжал он.

– И что? – выпалила она. – Я всем обязана мисс Франсин, и я люблю ее.

Вместо того чтобы обидеться, он спросил:

– Ты хочешь пить?

– Да, пожалуйста. – Она только теперь поняла, что у нее пересохло в горле. Она думала, что он предложит ей налить себе воды самой или позвонит в колокольчик и попросит слугу принести ей воды. Но Халид сам наполнил водой два бокала и протянул один из них ей. Их пальцы соприкоснулись, и она вздохнула.

– Нам нужно намного больше времени, чем я могу уделить тебе сегодня, – сказал он, не замечая ее реакции. – Я предлагаю тебе расслабиться и довериться мне.

Неужели он не шутит? Шейх Халид старше ее и намного опытнее, но она не дура и понимает, что должна быть благоразумной.

Но как ей удастся не замечать его черную щетину и мускулистую шею? Милли может только догадываться, как он выглядит без одежды…

Она должна остановиться прямо сейчас. Подобные мысли опасны и неуместны.

– Налить еще? – спросил он.

– Да, пожалуйста.

Их пальцы соприкоснулись во второй раз. Почувствовав приятное возбуждение, Милли едва не забыла о прошлом. Она почти разочаровалась, когда он отошел от нее в сторону.

– Почему ты хмуришься? – спросил он.

– Меня потрясла наша встреча.

Он недоверчиво пожал плечами:

– Но ты добровольно поднялась на борт и согласилась поговорить со мной в моем кабинете.

Милли подумала, что о той ночи ей следовало расспросить одного из сотрудников яхты.

Но уже слишком поздно что-то менять. Она невольно вздрогнула, увидев в глазах шейха Хали-да то, что поразило ее до глубины души.

Он вынужденно отошел от Милли, чтобы не фантазировать о том, как овладеет ею прямо на письменном столе. Он отказался уступать своим желаниям. Пусть Милли красавица и между ними чувствуется неразрывная связь, однако ее безопасность для него превыше всего. Халид размышлял о длительном соблазнении Милли, хотя на самом деле должен был немедленно отправить ее в прачечную и сосредоточиться на выборе невесты, а не любовницы.

Но между разумом и желанием лежала пропасть. – Давай присядем и кратко переговорим, – предложил он, указывая на стул напротив письменного стола.

Милли неохотно села.

– Я хочу знать, что случилось той ночью, – сказала она. – После того, как я ушла с «Сапфира».

Шейх уставился на нее, и у нее на затылке приподнялись волоски. А затем, вместо того чтобы ответить на ее вопрос, он встал и обошел стол.

– Почему ты решила, будто что-то случилось? – тихо спросил он. – Я слышал об инциденте.

– Инцидент? – Ощетинившись, Милли вскочила на ноги.

– Суд коронера назвал это именно так, – спокойно ответил шейх.

– И закрыл дело. – Она сжала кулаки. – Повашему, это справедливо?

– У меня не было причин спорить с вердиктом коронера.

– Я в этом не сомневаюсь, – горько рассмеявшись, сказала она. – Но даже если вы не видели, что произошло, я надеюсь, вы не попросите меня поверить, будто вы ни о чем не спрашивали своего брата?

– У нас с ним не было близких отношений.

– Это не оправдание, – ответила она.

Милли не могла успокоиться. Она теряет драгоценное время, потому что шейх Халид не хочет говорить ей правду.

Но она решила его умолять:

– Неужели вам нечего мне рассказать?

– Ничего из того, что тебе хотелось бы слышать, – ответил он.

Милли напряглась.

– Моя мать злоупотребляла алкоголем и не отвечала за свои действия, поэтому я попросила вас вернуться и увести ее с яхты.

– А если она не хотела уходить? – спокойно спросил он, не сводя с нее взгляда.

– Вы же могли что-то сделать. Или моя мать так вела себя, что вы решили посмеяться над ней вместе со всеми?

Выражение лица шейха стало каменным.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это неправда.

– Откуда мне знать? – огрызнулась Милли. – Вы не говорите мне, что случилось.

– В ту ночь я вывел тебя с яхты ради твоей же безопасности.

– А потом вы нарушили обещание, – сказала она с горечью.

– Ты меня не знаешь, но все равно осуждаешь, – произнес он тихо и сердито. – По-твоему, я причастен к тому, что произошло на борту «Сапфира» той ночью?

– Я не знаю!

– Успокойся. – Шейх стиснул зубы и взял Милли за руки.

Это возымело противоположный эффект. Когда он коснулся руками ее плеч, она сердито отстранилась от него.

– Не смейте приказывать мне, как я должна себя чувствовать! – отрезала она, приходя в ярость. – Что вы делаете? – запротестовала она, когда он притянул ее к себе. – Отпустите меня сейчас же!