Взглянув на Шандру д'Эвре, любой бы сказал, что это само спокойствие, изящество и красота, однако на самом деле она была такой же двуличной, как и город Натчез. Она напускает на себя покорный вид, если это ей на руку. Она способна, когда понадобится, быть и образованной леди с безупречными манерами. Но, как и у Натчез-Андер-зе-Хилл, у Шандры есть своя темная сторона, которую она тщательно скрывает. Теперь Нолан уже не сомневался, что эта юная особа не по годам умна, чтобы позволить удержать себя в рамках, которые общество определило женщине. Нолан до сих пор никак не мог поверить, что эта прелестница оказалась настоящей разбойницей, которая могла бы потягаться с самым отъявленным бандитом!

Пока комитетчики успокаивали мадам, Шандра отступила в сторону и взглянула на Эйвери Джонсона – давнего друга своего отца. Он, так же как и покойный д'Эвре, желал видеть Америку единым государством. По губам Эйвери скользнула легкая улыбка, когда они с Шандрой обменялись взглядами. Отвернувшись, Шандра обвела глазами комнату.

И тут ее внимание привлек высокий – шесть футов и два дюйма – стройный джентльмен с отменной мускулатурой. Он невольно притягивал к себе взгляд. Незнакомец лениво прислонился к стене, потягивая вино из бокала. Черные как вороново крыло волосы обрамляли суровое, красивое лицо. Белоснежная рубашка и зеленый жилет, обтягивающий широкую грудь, выгодно оттеняли его смуглую кожу. Смеющиеся изумрудно-зеленые глаза, полуприкрытые длинными черными ресницами, смотрели на нее поверх кромки бокала. Загадочная улыбка с изрядной долей высокомерия играла на его полных губах, придавая удивительную привлекательность его мужественному облику.

Шандру словно обожгло изнутри. Его взгляд нес в себе мощный заряд, который парализовал ее разум и тело. Ухмыляющийся повеса поднял бокал в молчаливом тосте, кивнув ей. Его сверкающие изумрудные глаза скользнули по ее телу, лаская, и Шандра вздрогнула. Даже если бы рука Нолана сжимала ее талию, а не ножку бокала, он и тогда ошеломил бы ее меньше. Она почти физически ощущала, как эти двести двадцать фунтов мускулистой плоти наваливаются на нее, соблазняя греховными наслаждениями.

Он так беззастенчиво глазел на нее, что Шандра чуть не попятилась назад и сурово нахмурилась. Этот человек внушал ей страх. Его улыбка могла бы и ангела превратить в демона. К счастью, она далеко не святая. В изгибах его губ также проглядывала жестокость. Странное сочетание, подумала Шандра. Чувственное обаяние сквозило в каждой черточке его лица, и в то же время Шандра ощущала исходившую от него смутную опасность. Он, вероятно, весьма проницателен и наблюдателен – ему достаточно одного взгляда, чтобы все понять.

Казалось, он видит ее насквозь, читает все ее тайные мысли и втихомолку смеется над ней. Она могла бы поклясться, что этот незнакомец знает о ее сегодняшних похождениях. Но это невозможно, решила Шандра. Она притворилась, что у нее болит голова, и ушла наверх якобы прилечь отдохнуть. Ну кто бы догадался, что она переоделась в мужскую одежду, вскочила на коня и умчалась в ночь, уверяла она себя. Конечно, ее мучает совесть за содеянное. Она до смерти перепугала свою мать, но надо было во что бы то ни стало перехватить Библию, пока она не попала в руки комитета. В этом случае цель оправдывала средства.

Поскольку вокруг ее матушки по-прежнему суетились комитетчики, Шандра направилась к двери. То, что она почувствовала, глядя в изумрудно-зеленые глаза незнакомца с густыми темными ресницами, ей совсем не понравилось. Девушку немало смущало и то, что он смотрел на нее, как на лакомый кусочек. Негодяй, наверное, такой же охотник за приданым, как и Родерик Вон, – ему известно, что она богатая наследница, и теперь он будет за ней волочиться. Но он ошибается – она сама себе хозяйка и ни за что не пойдет за авантюриста со льстивым языком.

Шандра считала, что в мире существуют только два типа мужчин – охотники за приданым и светские щеголи. Ни один из этих типов не прельщал девушку. У мужчин мозги не больше горошины. Они всего лишь обыкновенные самцы, которые берут от женщин то, что им нужно, за счет своей силы, а не ума. Самонадеянные мерзавцы, чьими поступками руководят похоть, алчность и другие первобытные инстинкты, свойственные низшим существам. Шандра благодарила Бога за то, что она не мужчина – слишком хорошо она их изучила. Конечно, из правила всегда есть исключения. Ее отец и Эйвери Джонсон – одни из немногих прекрасных плодов в груде гнилых яблок.

Заметив, что дон Эстебан с важным видом подошел к незнакомцу и что-то негромко сказал ему, Шандра нахмурилась. Так, все ясно. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Должно быть, самонадеянный хитрец разделяет симпатии дона Эстебана к бунтарям, иначе эти двое не стали бы шушукаться в углу. Друзья дона Эстебана – ее, Шандры, враги. Она уже заранее возненавидела незнакомца.

Смерив Нолана ледяным взглядом, Шандра приподняла подол желтого шелкового платья и выскочила из кабинета. Но проворство, с которым таинственный незнакомец опередил ее, ошеломило девушку. Он возник рядом с ней словно привидение, и она почувствовала его дыхание на своей обнаженной шее. Его дьявольское обаяние и кошачья грация моментально парализовали ее. Она ощущала его близость каждой клеточкой тела, однако, держась настороже, немедленно ощетинилась.

– С моей матушкой ничего страшного не случилось – разбойник не причинил ей вреда, – объявила Шандра встревоженным гостям, собравшимся в холле. Намеренно игнорируя своего непрошеного спутника, Шандра принужденно улыбнулась. – Я уверена, когда она допьет вино и подробно опишет комитету внешность грабителя, то выйдет к вам, и вы сами в этом убедитесь.

– А я считаю, что вы сможете куда лучше описать разбойника, чем ваша обезумевшая от ужаса матушка, мадемуазель д'Эвре, – пробормотал Нолан, склонившись к уху девушки.

Шандра чуть не подпрыгнула от неожиданности. Ее губы невольно приоткрылись, и Нолан пальцем легонько прикрыл ей рот. В глазах его поблескивали озорные огоньки.

– Нам есть о чем поговорить, дорогая Шандра, – продолжал Нолан, увлекая ее в бальную залу.

– Мне нечего вам сказать, – отрезала Шандра, глядя на него с нескрываемым отвращением. – Понятия не имею, на что вы намекаете.

Нолана ничуть не смутило поведение Шандры.

– По-моему, вы все прекрасно поняли, – возразил он.

Если бы Нолан не знал наверняка, что эта девица всех дурачит, он бы сейчас пришел в замешательство. Вид у нее был прямо-таки ангельски-невинный – вот-вот за спиной вырастут крылья, а над головой – нимб, и она вознесется над грешной землей. Правда, крылышки у нее пощипанные: леди – воровка и лгунья.

Но едва Нолан положил руку ей на талию, чтобы увести на открытую веранду, путь им преградил Родерик Вон. Его темные глаза гневно сверкнули.

– Эта леди со мной, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

Дорожки Нолана и Родерика не раз пересекались, и Нолан был о нем весьма нелестного мнения. Красавец Родерик всячески избегал работы, предпочитая игорные притоны и скачки в качестве средства добывания денег. И не погнушался бы и мошенничеством, если бы речь шла о большом состоянии. Словом, Родерик ради денег был готов на все. Нолан решил отделаться от самонадеянного охотника за приданым. Ему даже приятно было поставить на место этого высокомерного наглеца.