Больше нас с нашим Мурзиком (тогда был Мурзик) никто не трогал. Наверно, подумали – ну их в пень, какие-то психи.

Как-то к нам постучали молодые люди и предложили маме ножи.

Мама им говорит:

– Боевые ножи-то? Метательные? Для ближнего боя? В тело входят как в масло? Дамасская сталь? А голову ими можно отпилить?

Ну, они и убежали, а мама им еще вслед хохотала как ведьма.

Пока я была в издательстве, у мамы произошел такой диалог – из-за двери, дверь она (это я строго наказывала) посторонним не открывает.

Как рассказывает мама, в дверь кто-то постучал.

– Кто там? (спросила мама).

– У вас сосульки есть? (откликнулся гулкий голос).

– А вы что, их принесли?

Голос замолчал. В глазке был виден, как рассказывает мама, большой сизый нос.

– А! (сказала мама). Вижу вашу сосульку. Но мы уже заказали, нам не надо. В «Утконосе».

Нос-сосулька исчез, а голос прогудел:

– Я вас запишу как недобросовестных сосулькоскрывателей.

– Кого, кого? (обрадовалась мама).

– Со-суль-ко-скрывателей! (по слогам повторил это диковинное слово голос).

– Почему недобросовестных? (прокричала через дверь мама). Мы же, наоборот, добросовестно скрываем от вас свои сосульки.

В коридоре затихло, а через минут 15 в дверь снова постучали.

На сей раз соседка.

– Откройте (сказала соседка). Я главная по сосулькам. А это – сосулькоальпинист.

Мама открыла.

Они молча прошли на балкон, главная по сосулькам и сосулькоальпинист, внимательно осмотрели балкон и альпинист говорит:

– С вас 800 рублей.

– За сосулькоскрывание? (спросила мама).

Соседка кивнула.

Альпинист сказал:

– За визит.

Мама начала надевать шубу.

– Вы куда? (хором спросили соседка и альпинист).

– К вам домой (невозмутимо сказала мама). Мой визит стоит тыщу. Так что с вас всего двести.

И тут они сразу ретировались.

– Тахари думает о толстых (говорю я маме, довольная своим костюмом от этой фирмы).

– Это начало твоего романа? Или повести? Неплохое. Потом появляется этот Тахари, типа якудза, и че делает?

– Думает о толстых.

– А действие где? Как ты покажешь, что он думает? Будет внутренний голос?

– Типа закадровый, ага.

– Как у Копеляна? Думая о толстых, Тахари шел по Гитлерштрассе…

– А навстречу ему две толстые шлюхи.

– «Шлюхи», – подумал Тахари. «Тахари», – подумали шлюхи.

– Мам, это плагиат.

– Ну и что? Сама не знаешь, че дальше писать про этого Тахари, а мне замечания делаешь.

С приходом весны мама наконец вышла погулять и пришла с улицы, обогащенная новым филологическим открытием (правда, она не поняла, что это филология типо). Сидела она на скамеечке, и к ней подсела молодая соседка.

Мама стала ей что-то рассказывать, а соседка говорит:

– Главное, не парьтесь, теть Нель.

Мама говорит:

– А я и не парюсь.

– И не парьтесь (говорит соседка). Пусть другие парятся.

Мама говорит:

– А другим можно париться?

Соседка говорит:

– Хотят, пусть себе парятся. А вы не парьтесь. Ибо нефиг.

Мама говорит:

– Ну, может, другим тоже вредно париться?

Соседка говорит:

– Вредно всем. Но они все равно парятся.

Мама говорит:

– Пожилым вроде вредно, молодым можно.

Соседка говорит:

– Всем вредно. Нужен позитив, а не это…

– Парилка? (спросила мама).

– Загрузы эти (сказала соседка).

– А что, можно париться еще и с грузом? (спросила мама).

Соседка говорит:

– Да бывают извращенцы. И грузятся, и парятся, и вообще… Ну нафиг…

Мама пришла и говорит:

– Оказалась она заботливая такая, Танька эта. А ты ее ругала за равнодушие к людям: видишь, она подумала обо мне, о старом больном человеке: вдруг я возьму и в баню пойду? Начну там париться и все такое. Плюс она предупредила, чтобы грузы никакие в бане на себе не держать – ты бы вот прислушалась. Тоже не девочка.

Лента.ру пишет, что у подростков, мол, бывает такой период, когда из них может получиться Рафаэль (который художник) или типа Ленин (сами почитайте, ничего не вру).

Мама говорит:

– У тебя был такой период.

– Когда из меня мог получиться Рафаэль?

– Нет, Ленин. Или Сталин. Или Каримов. Или Троцкий. Но этот период быстро прошел, и из тебя ничего не получилось.

Одна тетка написала, что в мои годы стыдно писать всякую такую фигню, какую я пишу.

– Ну и правильно (сказала мама). – В твои годы надо писать рецепты, списывая их у какой-нить Молоховец и выдавая за свои, и воспоминания о том, как тебя принимали в комсомол, и что тогда было всё вкуснее – сыр, колбаса, печень трески, масло, морковь, помидоры…

– Мама, достаточно.

– Уже? Я только начала.

– Хорошо, продолжай, я слушаю.

– Ну вот. Потом, перечислив продукты, можно начать постить старые анекдоты – какие-то можно выдать за свои, могут и не поймать. Ну, потом мысли великих, потом опять рецепты, фото цветов, котов, крутое, как у вас говорят, видео, которое «взорвало сеть» – ну, в общем, думаю, на твой век хватит.

– Так подписчики разбегутся.

– Наоборот. Если эти твои и разбегутся, придут такие же, как ты, немолодые тетки, которых ты можешь еще все время поздравлять с ДР, с Днем Красной Армии, с Днем России, а также с ДР Путена, Собянина, Сечина, Шувалова…