Маруся усмехнется, плечом поведет:

– Куда спешить? Моя судьба при мне, как пришитая.

В председательской конторе бумажки до пяти поперебирает, матери по хозяйству так-сяк поможет, в зеркало на себя глянет и в клуб – как не кино индийское, так танцы под баян или «Весну». А чтоб там под клубом горилки хлебнуть или папироску попробовать – шиш! Намысто коралловое на высокой груди поправит, усмехнется, будто знает что-то такое, чего другим знать не дано. Хлопцы в Ракитном – с катушек! Для каждого Маруся – самая лучшая. И песни… Песни же все – о ней. «Черные брови, карие очи…» Девчата обижаются – пусть бы уже хоть за кого-то вышла, тогда и им можно было бы глазами пострелять.

– А теперь Лешку Ордынского стала к себе подпускать, – рассказывала Орыся новость покойному Айдару, когда пришла крест на его могилке поправить, потому что совсем покосился. – Он к ней и так и сяк, а Маруся знай смеется. А зря. Лешка – парень видный. Ученый. Хорошая была бы пара.

Про свадьбу упрямой румынки Маруси и Ганиного сына Алексея Ордынского Ракитное гудело уже вторую неделю.

– Ну, наконец-то, – говорили, – определилась румынка! И ты только посмотри, какое ж оно упрямое. На первого встречного-поперечного не кинулось. Это ж нужно было, чтоб Ганин Лешка в институте отучился, в армии отслужил и только на два дня к матери в Ракитное заскочил, потому что на какую-то комсомольскую стройку записался, а она его враз окрутила – чихнуть не успел! Ой-йой! И уже не нужна хлопцу никакая тундра, или куда он там намылился… Уже ему Ракитное – белый свет, потому что тут Маруся-цаца по груди красные кораллы катает.

Лешка Ордынский только появился в селе, только по улице прошел, а у ракитнянских девок вмиг в висках зазвенело. Вот это парень! Высокий, крепкий, плотный, синий глаз нахальный, горделивый, русый чуб кудрявится. Ой, мамочка, держи, потому что устоять невозможно! А умный! Как начнет тебе про далекие миры, природные чудеса и всякие технические достижения, вот бы слушала и слушала. А если б еще к нему прижаться… Ой, мамочка, держи свою дочку!

Маруся как раз из конторы шла, когда Лешку Ордынского по Ракитному к друзьям понесло. Усмехнулась.

– Не Ганин ли Леша в родное Ракитное вернулся?

Вот это и все. Пошла дальше, а он за ней.

– Подожди… Да подожди!

Остановилась.

– Маруська? – грубо. – Румынка? – еще грубее. Надо же как-то скрыть неожиданную растерянность. – Так, значит, выходит, ты теперь самая…

– Самая красивая! – серьезно так. И пошла.

И пропал парень!

Свадьбу через месяц назначили. Лешка ждать не хотел, хоть Маруся и говорила, что осенью лучше. Так нет! Припекло хлопцу, всех закрутил, председатель колхоза Старостенко из-за него на сердце стал жаловаться, потому что ни днем, ни ночью от Лешки покоя нет: то на работу его определи, то дай «бобик» в город за казенкой смотаться, то пусть председатель сельсовета в субботу поработает – молодые, видите ли, в субботу расписаться хотят…

– Ну так и иди к председателю сельсовета! – кричал Старостенко, а Лешка ему:

– Матвей Иванович! Как вы председателю сельсовета скажете, так и будет. Он у вас еще с войны в адъютантах, говорят…

И послал бы Матвей Старостенко Лешку не только к своему другу председателю сельсовета, но и намного дальше, да только очень заманчивая ситуация вырисовывалась: его секретарша Маруська прицепила к колхозу парня с высшим экономическим образованием, а Старостенко, хоть и был по образованию фельдшером, уже более двадцати лет председательствовал в Ракитнянском колхозе и кумекал правильно – пора искать себе на замену человека образованного, молодого и желательно из местных.

– Будет тебе сельсовет в субботу, – буркнул. И слово таки сдержал.

В ту субботу Орыся накинула на плечи красивый цветастый платок, вышла на порог и кликнула девчат, что суетились во дворе.

– А что, дружки-подружки! Кто поможет невесте?

Девчата как заверещат! Да одна быстрей другой – к дому. Орыся руками развела.

– Да не все, ей-богу! Вон и цветы в букеты не собраны, и рушники никто не расстелил.

И Татьянке горбоносой:

– Пойдешь?

Не успела Татьянка головой кивнуть, как видит Орыся – в раскрытое окно Маруся выглядывает. И так, словно стыд где-то потеряла. Длинные черные косы расплетены, сорочка на тонких лямках совсем сползла, аж груди видно. Да и серьезная, будто на важном задании – белую фату, что на подоконнике лежала, в руки взяла, и все по подоконнику рукой шарит. Потеряла что?

– Доченька! – испугалась Орыся. – А ну прочь от окна! Плохая примета, чтоб невесту до свадьбы видели!

Маруся от материнских слов отмахнулась, но из окна исчезла.

Горбоносая Татьянка вошла в небольшую комнатку с изысканным кожаным диваном и зеркальным шкафом и к стене прижалась: не смогла скрыть зависти.

– И дал же тебе Бог такую красоту…

Маруся как раз белое платье надевала.

– С лица воды не пить…

– Тебе легко говорить, – возразила Татьянка. – А на меня никто из хлопцев даже не глянет. Еще год-другой – и в старые девки запишут.

– Так сама… – Маруся платье застегивает и подружке советы дает.

– Что? – Татьянка разыскала гребень, лак для волос – сейчас Марусе модную прическу организует.

– Ищи… Где-то же и твоя судьба бродит.

Татьянка Марусю на табурет перед зеркальным шкафом усадила, стала за ее спиной, гребнем по косам ведет.

– Искала, аж ноги посбивала. Нет мне пары! – вздохнула. – Разве что то несчастье…

– Какое?

– Степка-немец…

– Что?! – Маруся как толканет ее локтем в бок. Татьянка так и рухнула на пол с гребнем в руках. Глаза выкатила:

– Ты чего?

Маруся брови сдвинула, табурет отшвырнула, в шкафу роется – словно бы срочно нужно ей с полки носовой платочек достать.

Татьянка с пола поднялась, ничего не понимает.

– Ты чего, Маруська?

Маруся к Татьянке обернулась – спокойная, словно и не волновалась. Усмехается.

– Да ничего. Шучу… Бери…

– Что?

– Да не «что»… Немца бери… Вот сейчас пойду к нему и прикажу, чтобы взял тебя в жены.

– Ты что, дура, мелешь? – рассердилась Татьянка. – Самого лучшего парня окрутила, так думаешь, всеми командовать будешь? – и к двери. – Сама одевайся и причесывайся!

Маруся Татьянку за руку – хвать!

– Постой, не сердись… Волнуюсь… Все свадьба эта… – и тянет Татьянку в комнату. – Где гребень? Еще косы нужно заплести, а ты мне тут фокусы показываешь…

Горбоносая сердито зыркнула.

– Ну, смотри мне, Маруська! Буду замуж выходить, тоже тебе капризы устрою.