Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Бешеный?.. Москвич?..
— Из Москвы… — нехотя буркнул Савелий и пошел к выходу.
— Держи пять, земляк! — миролюбиво протянул руку завхоз. — Виктор! Кликуха — Лиса…
— Савелий…
— Чифиришь? Савелий пожал плечами.
— Идем!
— Так отбой! -
— Отбой для быков, а я… — он подмигнул, — за все уплачено, все схвачено! Не боись!
— А я и не боюсь! — вызывающе бросил Савелий, накинул полотенце на шею и двинулся за Виктором по кличке Лиса…
Комната, куда завел его завхоз карантинки, была словно из другого мира: тщательно и заботливо покрашены наполовину стены, покрашены, а потом покрыты лаком полы. Подоконник и батарея отопления закрыты резными досками с причудливыми узорами. У окна стояла новенькая кровать с ярким верблюжьим одеялом и двумя подушками. Двухтумбовый стол, книжные полки, большой шкаф. На стенах
— Цветные фоторепродукции подводных съемок, видно, из какого-то журнала. На некоторых — голые купальщицы в полумасках.
— Нравится? — кивнул завхоз на голых купальщиц. Савелий молча пожал плечами.
— Садись… — кивнул Виктор на стул и приоткрыл чеканную крышку на эмалированной кружке. — Не осел еще… Москвичей здесь хватает, но… общаться не с кем, всяк под себя гребет… Нас нигде не любят, ни на одной командировке…
— Трепачей много, потому и не любят!
— И поэтому, — согласился он тут же, — а больше от зависти… Мол, в Москве все есть — хаванина, тряпки, и вообще других прелестей…
— Прелестей! Идиоты! — Савелий стиснул зубы.
— Ты чего?
— Так… ничего!
— Куришь? — Завхоз вынул из стола пачку «Космоса».
— Нет…
— А я люблю с чифирем, а тебе… — Он вытащил оттуда же шоколадку и бросил на стол. — Да-а сроку у тебя, как у дурака махорки!
— Сам виноват! — Савелий стукнул кулаком по столу.
— Тише, разбудишь… — хмыкнул завхоз. — Слишком доверился, что ли?
— Вот именно, — усмехнулся Савелий.
— Ладно, перемелется… — Он снял крышку с «чифира», плеснул в другую кружку и вылил назад. Потом положил изящную сетку на тонкий стакан, налил в него полстакана «чифира» и протянул Савелию. Савелий сделал два глотка и вернул завхозу.
— Сразу видно — москвич, тут по три хапают… С девятериком тут нахлебаешься: местнота загуливает…
— глядя в глаза Савелию, говорил Виктор.
Савелий ничего не ответил, сделал три глотка и вернул стакан.
— Ты шоколад бери… Жить можно: главное — не суетись, присмотрись, а там видно будет… может, в я помогу: я через два месяца откидываюсь… Ну, как чифир? Вышак!
— Нормальный… У тебя вообще, как…
— …как в лучших домах Ландона и окрестностях Жмеринки! — подхватил с довольной ухмылкой Виктор. — Надо везде уметь жить… Я побазарю с твоим завхозом: внизу спать будешь!.. А это тебе… — Он вытащил из шкафа не новую, но приличную телогрейку. — Знаешь, зря ты с Аршином связался! Мразь жуткая!..
— Вот и нужно эту мразь давить! — отрезал Савелий. Лиса поморщился, вздохнул, но ничего не сказал.
— Долго мы в карантинке будем? — спросил Савелий.
— Завтра — в отряд, напутал что-то наш доктор…
Савелий попал в один отряд с парнем со шрамом, которого звали Борис, кличка Кривой. Снова получив свои тюки на вещевом складе, они подошли к двухэтажному бараку, огороженному высоким железным забором.
При входе в локалку стояла небольшая будочка лекальщика (зек при должности).
— Новенькие? — спросил пожилой локальшик и, не ожидая ответа, отодвинул задвижку железной калитки.
Жалобно взвизгнув ржавыми петлями, калитка отворилась, и парни зашагали по очищенной от снега дорожке к входу с надписью «7-й отряд. Начальник отряда капитан Мельников Ю.С.».
В конце тускло освещенного коридора, в котором они оказались, заканчивал уборку пожилой зек. Увидев их, он тут же подошел и бросил перед вошедшими тряпку.
— Протрите ноги получше!.. Завхоз там! — И, не спрашивая ни о чем, указал на дверь а середине коридора. На его рукаве, они заметили повязку с надписью «Дневальный 7-го отряда».
Савелий огляделся. Стены коридора были завещаны различными стендами и плакатами: «Мир социализма», «Вооруженные силы СССР», «Перестройку — в массы» и так далее. На видном месте красовалась стенгазета отряда «Под прессом». Рисунки были выполнены если не профессионалом, то очень талантливым любителем. Бросилась в глаза «Молния» — карикатура того же художника на двух «подгулявших» зеков с надписью «Осужденные 7-го отряда Селиванов и Кривошеий за употребление лакокрасочных материалов ВО ВНУТРЬ водворены в ШИЗО на 15 суток каждый…».
Савелий сразу вспомнил эти фамилии: они назывались в кабинете начальника колонии.
Открыв дверь комнаты, на которую указал дневальный, осужденные вошли в «каптерку отряда». Уютно обставленная, она напоминала комнату в общежитии. Слева — кровать, справа — шкаф, у окна — однотумбовый стол, от него буквой "т" еще один стол, вокруг — новенькие стулья.
За столом сидел симпатичный, лет двадцати, парень, с аккуратной стрижкой в отличие от других зеков. Черный милюстновый костюм, тщательно отутюженный, хорошо сидел на нем.
— Ты завхоз? — спросил Борис.
— Ну… С этапа?.. В какую бригаду?
— Я в 76-ю, а он — в 73-ю…
— Так… — Завхоз взял со стола какую-то фанерку и сделал на ней пометку. — Сейчас карточки заполню, а потом подумаю, куда вас положить… Садитесь,
— кивнул он на стулья, взял небольшие картонные квадратики. — Давайте свои данные… Полные: фамилия, имя, отчество, год рождения, статья, срок, начало срока и конец…
Заполнив обе карточки, завхоз попросил Бориса подождать за дверью.
— У меня базар к земляку, — пояснил он. Борис пожал плечами, посмотрел на Савелия и вышел.
— Чифиришь? — спросил завхоз.
— Не откажусь…
— А я ведь тоже москвич! — Заметив удивление Савелия, он усмехнулся и пояснил: — Здесь «радио» работает быстро и точно! Наслышан о тебе… Бешеный? Так?.. С Аршином ты четко разделался… Где так намастрячился?
— В яслях! — обрезал Савелий.
— Зря ты зубы показываешь! Аршин мразь еще та… Учти, он этого так просто не оставит…
— Пусть он учитывает.
Разговор чем-то не устраивал Савелия, но он решил выждать и узнать, почему завхоз уединился с ним.
— Ты по второй или по третьей ходке?
— По первой…
— По первой?! — удивился тот. — И сразу на строгий?! Накуролесил, видать… Или иск большой… капусты не нашел?