Я подмигнула сестре, мол, это наша тайна. От меня у сестренки секретов нет, а мама… зла не хватает — напиться, когда полный дом уголовников, любой из которых мог что угодно с Дианой сделать. Но все же проследила за ней, закрыла, и в туалет сама отвела. Значит, не совсем она пропащая.

Дианка протянула мне кусочек шоколада, я не стала отказываться, и съела его. Мелочь, но я люблю баловать сестру, хотя вроде и нужно каждую копейку откладывать. Но она ведь маленькая, Диане нужны впечатления, потому мы и на аттракционы ходим, где я денег не жалею, и на несчастном пони её катала, а потом фотографии покупала втридорога. Зимой на спектакль водила, где Дед Мороз ей подарок подарил — стандартный чемоданчик с конфетами, но сестренка счастлива была.

— Выспалась?

— Нет, они шумели. Сильно.

— Давай сейчас в душ, а потом спать, — предложила я, подняла сестренку с кровати, мы взяли сланцы, полотенца, и пошли мыться.

Терпеть не могу этот душ. Вот у Леры классно: чистая ванная, никаких тараканов, всякие губки, пемзы, пилочки, терочки, и прочее-прочее. В нашем душе лучше быстро намылиться, смыть с себя все, выйти и забыть что была в этом месте.

«Скоро мы снимем квартиру, и будем нормально жить. Скоро!» — пообещала я себе, промыла волосы Дианы, и ополоснула нас обеих.

На кровать мы легли вместе. Пахнет в комнате — атас, а скоро еще хуже будет. Перегар, рыба, и… капуста. Этот запах в стены въелся, отвратительно. А нос у меня чувствительный.

Мы проснулись, я позанималась с сестренкой чтением, а потом мы пошли гулять. Дома есть невозможно, приятели отчима у нас, кажется, поселились, и смотрят странно. И на меня и, что больше всего пугает, на Диану. Потому мы предпочли уйти из дома.

— Куда идем мы с пятачком? — я дернула ее за хвостик.

— Большой-большой секрет, — подпрыгнула Диана, запнулась, шлепнулась, и выдала: — Бл*..

Я хлопнула глазами. К сожалению, она сказала не слово «блин». Ну да, у нас дома чего только не наслушаешься, отчим вообще по-русски не разговаривает, только по матерному. Я и сама могу сказануть, но не при Диане, и ей запрещаю.

— Диан, ты же помнишь, что плохие слова нельзя говорить? По крайней мере, до восемнадцати лет, ладно? — я присела перед ней, и начала осматривать коленку — не расшиблась, слава Богу.

— Помню. Прости, — смутилась она.

— Диан, это всего лишь слова. Но слова тоже бывают грязными. И то, что ты дома слышишь… ты же видишь, что это за люди говорят такие слова? Не повторяй за ними. Я тебя не ругаю, и все понимаю, но если хочешь ругаться, то говори уж лучше «блин» и «дурак». Если прям совсем невмоготу. Договорились? — я погладила ее по мягким волосам.

— Я поняла. Прости, Люб, я больше не буду.

Еще и носом шмыгнула.

Отчим — сволочь, дети ведь как губки все впитывают, а он целыми днями бухает и матерится. Диана все это видит. До сих пор помню, как я домой пришла, а мелкая в слезах. Наслушалась, повторила за взрослыми, а этот скот ребенка вздумал ремнем наказывать за то, чему сам же и научил.

— Идем на набережную. Давай сначала в магазин зайдем, купим творожок, бананы, а на набережной мороженку, — предложила я.

Диана, конечно же, согласилась.

Красивая она у меня. Куколка. Мать, хоть и опустилась, но одежду Дианы содержит в порядке, мы дешевое самое покупаем, абсолютно некрасивое, а мама умудряется из жуткой шмотки сделать воздушную красоту. Своей одеждой я запрещаю ей заниматься, а вот Дианкиной — нет. И сестра как принцесса выглядит, хотя я помню что вот это платье, что сейчас на ней надето, я купила зв двести пятьдесят рублей всего, и выглядело оно жутковато. А сейчас на нас даже оборачиваются, и улыбаются.

Мы перекусили, погуляли, я купила Диане еду на вечер, и мы пошли домой. Скоро смена. Мне все тревожнее. Если собутыльники не свалили, то как мне Дианку оставить дома? Это вчера мама, хоть и пила, но следила за ней, а вдруг сегодня не будет? Но и прогулять, даже по болезни, не вариант, это сразу увольнение.

Дома очередное застолье. Алкашей даже больше собралось. Вонища на всю квартиру, и на кухне срывающийся голос мамы слышен. Пьет. Приплыли.

На работу не пойду — уволят, еще и ни копейки не заплатят. Пойду — беда может случиться. С собой Диану брать? Может, в машине ее оставить? Пусть у Сережи на заднем сидении поспит, но… черт, ночь ведь, а Диана маленькая. Испугается. Да и мало ли что. В клубе такая же пьянь, еще и шумно, а деткам нужно спать, у Дианы и так график ужасный, ночами спать мешают.

И ведь на ночь никому не подкинуть ее. Вокруг такие же живут, как и мы.

Я собиралась, Диана рассматривала картинки в книжке, и читала. Время выходить, уже ночь, а я все еще не решила, что делать. Может, пойти маму по щекам отхлестать, и под холодный душ ее засунуть?

Все решил забулдыга, ввалившийся в нашу спальню.

— К-конфетка. Иди сюда, крошка, — пьяно причмокнул урод, и пошел на меня.

Пошатываясь, пошел, и тут же упал.

Тьфу, гадость.

— Диан, на работе со мной побудешь. Там шумно, противно, но… так надо, — я торопливо достала с полки вакуумную упаковку с берушами — вставлю их сестренки в уши, может ей так легче будет. И со мной побудет, ее за барной стойкой и не видно будет.

Черт! Алкоголь, клуб, и девочка, которая даже в школу еще не ходит. Но лучше там со мной, чем здесь с этими упырями. А Дианка и рада, даже в ладоши захлопала — давно со мной просилась, глупенькая, в этот филиал ада.

— Я буду хорошо себя вести, обещаю!

— Ты не будешь отходить от меня ни на шаг. И постоянно держать меня за ногу. Постоянно, Диана, — присела я перед ней, подняла ее, и мы перешагнули через тело алкаша.

Пусть валяется.

На кухне ругань. Значит, передерутся, но даже если поубивают друг друга — полиция сюда не приедет, только если пожар устроят, тогда внимание обратят. А мне… мне уже плевать. Злая я стала, наверное и не заплачу, если что-то случится.

Есть брат, есть Диана, и