Забава поддакнула:

– Вот-вот! А ещё Аноли прилично зарабатывает. Она не призналась, сколько точно, но сказала, что сможет не только прокормить всю Лежкину ораву, но и запросто купит им новый дом в качестве подарка на свадьбу!

Я даже подпрыгнула от радужной перспективы одним ударом решить сразу две проблемы: уберу с пути возможную соперницу, да и брат больше не будет доить меня. Лежик нервно облизал алые губы и затравленно покосился на дверь, медленно отступая к выходу, но я вцепилась в рукав его чёрной рубашки:

– Так она, получается, даже не против других жен? Просто находка! Не жена, а мечта инкуба…

– Лучше убейте, – умоляюще прошептал Лежик. Он попытался вырваться из моей хватки и, не сумев, задрожал всем телом: – Она же чёртов гипнотизёр! Это даже хуже, чем жениться на ведьме…

Я опешила, пальцы невольно разжались: брат, воспользовавшись моим замешательством, тут же бросился к выходу, но наткнулся на Генриха. Сердце радостно подпрыгнуло и тут же сладко замерло при виде его изумрудных глаз, а дыхание невольно перехватило: какой же он эффектный!

– Это кто тут собрался жениться на ведьме? – саркастично уточнил инститор и, не позволив инкубу сбежать, с силой захлопнул дверь: – Может, я попытаюсь переубедить этого сумасшедшего? Хватит и одной трагедии в «Чудо-Траве»!

Я запыхтела и недовольно заскрипела зубами: что он хотел этим сказать? Генрих, не обращая внимания на мои пылающие щёки, подошёл и гордо бросил к моим ногам какие-то бумаги. Я с подозрением посмотрела на листы, заполненные ровным подчерком:

– Что это?

Генрих прислонился к стене и, сложив руки на груди, с улыбкой ответил:

– Решение малого собрания Комитета по спорному вопросу следующей из даймоний.

Я вздрогнула и, с подозрением покосившись на него, медленно опустилась на корточки, протянула руки: пальцы заметно тряслись. Решение Комитета?! И чему, интересно, инститор так радуется? По спине поползли мурашки: не к добру это…

– Ну что опять? – Раздражённо спросила я: язык едва ворочался, а голова кружилась: – Что Комитету опять от меня нужно? Только не говори, что это официальное приглашение в подземелья…

Генрих фыркнул и посмотрел вверх, словно там был некто незримый, кто разделяет его сарказм. Я начала злиться:

– Так вот какую жажду ты спешил утолить! Решил, что Джерту хватит и глоточка власти, а остальное всё твоё? – Я сжала документы так, что бумага хрустнула под моими пальцами. – И для этого ты держал меня рядышком, а я, глупая, решила, что нравлюсь охотнику! – Я горько рассмеялась и потрясла кулаком с зажатыми листами. – Быстро же ты вернул себе власть, главный комитетчик! Что это? Лицензия на убийство? Мне кого-то нужно уничтожить? Неужели, Джерта? Говори уже!

Улыбка Генриха растаяла, взгляд стал жёстким.

– Ты обвиняешь меня в жажде власти? – прорычал он. – А сама настолько жаждешь свободы, что готова на любые глупости, лишь бы избавиться от статуса невесты! Даже бывшему своему блохастому созданию память стирала…

– Вукула не блохастый! – возмущённо воскликнула я, и на щеках Генриха выступили красные пятна. Стушевалась и пробормотала: – Не понимаю, чем тебе не нравится моё стремление к независимости.

– А должна бы понимать! – нетерпеливо воскликнул Генрих. Охотник на миг прикрыл глаза, шумно выдохнул и тихо добавил: – Иначе, зачем всё это?

– Что «всё это»? – уточнила я и нервно оглянулась на Забаву, но русалка, не желая вмешиваться, поспешно отвернулась.

Кажется, я перегнула палку, обвиняя Генриха в жажде власти, да ещё за Вукулу заступилась… Вот вечно инститор выводит меня из себя!

– Собрание организовал Олдрик, – подчёркнуто холодным тоном произнёс Генрих, и я встревоженно посмотрела в изумрудные глаза инститора: упоминание о моём биологическом отце нервировало ещё больше. Охотник ответил мне колким взглядом и продолжил: – Для того, чтобы официально разрешить неприятную ситуацию с Джертом, я собрал все свидетельства о двойной помолвке, а Олдрик, применив закон об очерёдности наследования, добился решения Комитета об отмене вашей с Джертом договорённости.

Я, не отрываясь, смотрела на Генриха, пальцы мои всё сильнее сжимали смятые листы.

– Наследования? – растерянно повторила я. – Не понимаю… Я вам что, мебель антикварная?!

Генрих иронично хмыкнул:

– Мебель и то лучше соображает… Мы с Джертом братья по отцу, не забыла? По закону младший брат не имеет права претендовать на руку избранницы старшего, если тот жив. – Он вдруг широко усмехнулся и весело добавил: – Джерт, кстати, использовал все возможные лазейки, чтобы обвести Олдрика вокруг пальца, но ему ничего не оставалось, как принять документ. Удалось мне утолить твою жажду свободы? Хотя бы свободы от моего сводного братца…

Судорожно расправила смятые листы и пробежалась взглядом по строчкам: что же это? Теперь я официальная невеста Генриха? Сердце пропустило удар и тут же бешено заколотилось, во рту пересохло. Он мой? Неужели, действительно любит ведьму? А я накричала на охотника, обвиняя во всех грехах… Лицо опалило жаром, на глазах выступили слёзы. От избытка чувств громко рассмеялась, тут же осеклась и глубоко вздохнула:

– Чёрт! Получается, зря я того официанта мучила.

Улыбка исчезла с лица инститора, охотник оттолкнулся от стены и, шагнув ко мне, вырвал мятые листы из моих пальцев. Скулы Генриха побелели, глаза сузились, и он, потрясая документом, угрожающе произнёс:

– Ты обещала не выпускать силу даймонии! Что ты сделала? Убила его?!

Я отшатнулась и поспешно помотала головой:

– Нет, конечно! Жив он, жив… Всего-то несколько минут забрала… ну, может часов… максимум несколько дней! Так, на всякий случай. – Я встряхнула волосами и упрямо топнула ногой: – Да какая разница? Это всё неважно, раз есть официальный документ Комитета! – Осмелев, я подошла к Генриху и обняла его за талию: – Ну не злись! Я же не знала… Кстати, а почему ты ничего мне не рассказал? Сюрприз хотел сделать? Я уже подумала, что разонравилась тебе… или вообще не нравилась! Ты же ни разу не обнял меня, не поцеловал.

Генрих решительно расцепил мои руки и, крепко удерживая запястья, отстранился: я нахмурилась, совершенно не понимая поведения инститора.

– Этим документом Олдрик благословил нашу помолвку, а взамен потребовал лишь одно: чтобы я не прикасался к тебе до свадьбы.

Я замерла, на мгновение лишившись дара речи, Забава ахнула, инкуб восторженно взвыл:

– А мне уже нравится этот Олдрик!

Я вырвалась запястья из рук Генриха и зло посмотрела на брата:

– А мне нет! – И горячо добавила: – Нет, ну что за наглость? Объявился папочка и сразу права качать! – Повернулась к Генриху: – А ты почему послушался?! Он даже не твой начальник!

Инститор нахмурился и строго сказал: