– Обожаю бекон! – Роберт накинулся сначала на него и только потом на хлеб с маслом и яйца с кашей. Он не пользовался ножом и брал вилкой то с одного блюда, то с другого.

Девушка скромно отрезала маленькие кусочки и ела, понемногу набирая в ложку. Я решил вспомнить о манерах, которым обучала меня мама, и тоже стал есть понемногу.

– Поели? – Мы допивали чай, когда рядом появился наш провожатый. – Поторопимся, мне еще за учебниками для вас нужно будет зайти.

Мы подскочили с мест, быстро отнесли пустые подносы и пошли за ним. Он показывал тропинку, по которой шли и другие студенты в направлении двухэтажного здания, где еще вчера мы сдавали экзамен.

Проведя нас через знакомую комнату, он завел нас в кабинет с табличкой «1a».

– Вот, в общем-то, и все, – заключил он, когда мы расселись в двух разных половинах зала. – Если будут вопросы, подходите. Вечером я зайду, проведаю вас, и так будет в течение всего первого года, в остальное время вы предоставлены сами себе, наслаждайтесь.

При этом он как-то странно усмехнулся, словно в его словах была какая-то шутка, но почти сразу вышел, не давая даже задать вопросы.

Мы сидели и молчали, когда снова раздался звон колокола, только в этот раз он звонил шесть раз вместо трех, как утром. На шестой удар в класс вошел тот старик, что сомневался во мне на экзамене. Он мне тогда еще сразу не понравился. Крючковатый нос и большая залысина, показавшаяся на свет, когда он снял цилиндр и поставил его на стол. Оглядев помещение, он удивленно спросил, обращаясь ко мне:

– Мистер ван Дир, почему вы не на своей половине?

Тут настала пора удивляться всем вокруг. Мои новообретенные друзья посмотрели на меня и отодвинулись, словно стена упала между нами.

– Простите, сэр, так вышло. – Смущаясь и извиняясь, я встал и прошел на половину аристократии, которая не очень-то была рада меня видеть после того, как я побывал на стороне простых людей.

– Хорошо, теперь давайте знакомиться. Меня зовут сэр Энтони Ньюрвик, и вам, наверное, интересно, почему человек без приставки «дер» или «ван» является аристократом.

Все внимательно смотрели на него, особенно та часть класса, которая являлась простолюдинами, да и мне это тоже было интересно.

– Именно поэтому в нашем колледже учатся, как вы заметили, представители всех сословий, без различий. – Он прошелся вдоль стола и подошел к половине, где сидели Роберт с Эмми. – Если вы закончите учебу и прослужите в цеху семь лет, отработав потраченные на вашу учебу деньги, то получите звание подмастерья и титул шевалье. Так что есть большой стимул хорошо учиться, поскольку вас приняли именно из-за хороших показателей экзамена. Теперь что касается вас, господа. – Он перешел на нашу сторону. – Вы также вправе после окончания учебы отработать потраченные на вас цехом деньги, если ваши семьи не заплатят выкуп и не заберут на семейное предприятие. Стимул учиться у вас сейчас только один: все семьи подписали обязательство, что ваше поведение в стенах нашего колледжа будет ровно таким, каким его требуют наши правила. Вам не нужно напоминать об этом?

Все промолчали, а я хоть и не видел того обязательства, о котором говорил учитель, все равно не собирался об этом спрашивать.

– Отлично. Если нет вопросов, тогда перейдем к истории. Рассказывать буду всем одинаково, и если кто-то знает больше, может пройти к доске и говорить за меня. – Старик оглядел зал. Конечно, никто и не пикнул. А я представил себе, что же могло быть в подписанном соглашении для аристократии, если сидящих рядом со мной подростков так запугали, что они молчали наравне с простолюдинами.

Учитель подошел к доске, нарисовал контур, похожий на неровно разрезанную грушу, и разделил его на две неравные половины.

– Это наша империя, наша любимая родина Британия, которая, как вы знаете, управляется императором Вильгельмом Первым, а это наши враги, – тут он едва не зашипел, – проклятые республиканцы, которые своим тлетворным влиянием совращают умы людей, и те бегут из империи, думая, что там им будут рады. На самом деле налог на души там вдвое, я подчеркиваю это, вдвое выше, чем у нас, а порог сбора налога снижен до одиннадцати лет. Если бы вы сейчас пошли учиться в колледж республиканцев, то первое, что вас ожидало бы, – это сдача эссенции. Как вы знаете, наш добродетельный император не берет налог с детей и запрещает под угрозой виселицы брать налоги с лиц младше пятнадцати лет и беременных женщин. В Республике таких ограничений нет, и часто бывает, что их дети рождаются мертвыми по причине полностью откачанной души. Их женщины – исчадия порока и жестокости, они беременеют, как крысы, только с одной целью – сдачи душ своих нерожденных детей, так как эссенции из них можно получить больше. Непрекращающаяся война вот уже двадцать лет идет за то, чтобы искоренить это гнездо порока. Но, к сожалению, война выродилась лишь в локальные стычки по всей границе, поскольку, имея меньшие ограничения на налоги, чем мы, республиканцы могут позволить себе строить больше кораблей, дирижаблей, машин и оружия. Совет лордов предлагал императору снизить возрастной ценз налогооблагаемых граждан до тринадцати лет, но наш милостивый император отказался, сказав, что у детей должно быть детство. Так что вам несказанно повезло, что вы родились, выросли и живете в нашей замечательной стране, – надеюсь, вы оцените это, если господь занесет вас на войну.

Сэр Ньюрвик продолжал урок еще два часа, и для меня все было очень интересно и необычно, поскольку всего этого я не знал.

– И напоследок… – Он сделал передышку и несколько раз прошелся перед рядами. – Сегодня на обеде вы получите жетоны в нашу библиотеку. Те, кто получит жетон с одним отверстием, будут иметь доступ к общей секции, те, кто с двумя, – к секции цеха. Помимо этого ваши наставники принесут вам домашние задания по всем сегодняшним предметам, и к следующему уроку вам нужно быть готовыми к опросу. За каждый ответ вы будете получать баллы. Чем больше наберете, тем лучше закончите год. Соответственно, за неправильные ответы или молчание будете получать минусовые баллы. Наберете минус десять баллов – и мы с вами попрощаемся.

Девушка, сидящая передо мной, подняла руку.

– Да, мисс Матильда?

– А сколько всего отверстий в жетонах, сэр?

– Три, леди. Всего их три, но доступ в третью секцию позволен только пятому курсу или подмастерьям, так что не беспокойтесь, даже доступ во вторую секцию вы получите не скоро.

– Дин! Дон! – Невдалеке громко забил колокол.

– На сегодня урок закончен. – Учитель вернулся за свой стол, взял цилиндр и вышел из кабинета.

Мы остались сидеть в помещении, и я заметил, что на меня пристально смотрит парень слева от меня.

– Ван Дир? – произнес он. – Сын главы цеха?

– Да.

– Чего же ты якшался с простолюдинами?

– Я недавно в городе. – Этот допрос меня чрезвычайно смущал.

Что еще хотел спросить у меня парень, я не узнал, поскольку в класс зашел тот человек, благодаря которому я попал сюда. Только сейчас я лучше рассмотрел его благородные черты лица, волевой подбородок, длинные седые волосы и сухощавое телосложение.