переживания, мысли, запечатанные глубоко внутри него. У него появилось непреодолимое нежелание вместо привычного интимного монолога поделиться чувствами и сокровенными думами непосредственно с живым человеком, физически и психологически располагающего к себе, против чего не мог бороться Венедикт. Несмотря на его жалкие потуги обдумывать каждое предложение перед тем как выдать их товарищу, он все равно выплескивал наружу все мысли, тревожившие его седую голову. Открытые, товарищеские отношения зародившиеся между ними всячески подталкивали Венедикта на большие откровения, о чем не догадывался старик. Он смотрел на ситуацию достаточно узко, чем он был безмерно доволен и тем самым не набивал и так постаревшую голову излишними мыслями.

– Извините, а вы женаты? – спросил Хрусталь, прищурив глаза в любопытстве, на самом же деле надеясь на последующий обмен настоящими чувствами между ними.

– Да, уже как тридцать лет мы с ней вместе. Вы наверно будете удивлены как только услышите о том, что в неофициальных отношениях мы пробыли всего лишь полтора месяца и затем незамедлительно, особо не задумываясь над таким казалось бы важным решением в жизни, обручились. И, как вы можете видеть, мы до сих пор живем вместе в счастье, в здравии, хотя насчет последнего у меня начинают закрадываться сомнения…

Хрусталь в тот же миг заметил появившуюся подавленность на морщинистом, впалом лице собеседника и поспешил поддержать товарища, предварительно желая разузнать в чем же заключалась проблема.

– Ох, вот уже как полгода меня жена пичкает таблетками каждый день. Я даже не знаю и не интересуюсь для чего я пью каждую из них. Ей конечно приспичило пойти в поликлинику и сдать все нужные анализы. Вообще я долго и мучительно противился ее воле, но в конце концов не выдержал и поддался – другого выхода уже не было, мне самому стало уже стыдно постоянно ей отказывать, хотя она часто грубила и заслуживала порой такого отношения. Ну я пошел, сдал эти тупые анализы и все, жизнь сразу поменялась: оказывается у меня диабет и вообще я мог быть на грани инфаркта, непонятно как они вообще это поняли, но черт с ним. Пришел абсолютно здоровым – ушел с болезнями и длинным списком таблеток, которые нужно купить! Зачем только я на это согласился…

– Вы уж простите, но тут я целиком и полностью на стороне вашей жены…

– Да, да, я миллион раз слышал, почему я не прав в своем отношении к здоровью. А вы в целом как себя чувствуете? На сколько лет в психологическом плане? – задав вопрос, он желал отойти от разговора про собственную персону и у него это замечательно получилось, только потому, что сам Венедикт был не прочь погрузиться в недолгий монолог, дабы не наскучить старику.

– Я похвастаюсь: у меня нет никаких масштабных проблем со здоровьем, слава богу. Что касается моего психологического возраста, я бы себе дал лет тридцать, может тридцать пять – все таки во мне нет той горячности и юношеского максимализма, энергии, что так присуще молодым людям. Но при этом я убежден в том, что не настолько душевно стар, как порой я надумываю самого себя в минуту жестокой и безжалостной самокритики, а точнее самобичевания. Впрочем, если вернуться к моему прошлому, то мне часто говорили в отрочестве, что я выгляжу да и мыслю не на свой возраст – то есть старше, как вы наверно уже поняли. Не знаю, может они тогда были правы, но я более чем уверен, что сейчас комментарий звучал бы иначе. А вы какого мнения насчет людей пожилого возраста, которые уж больно сильно впадают в былой молодежный дух, совершенно не принимая во внимание нынешний возраст? Если проще, возраст для вас это просто цифры в паспорте или что-то большее? – Хрусталь напоминал себе не забывать о потребности собеседника также вставлять и свои рассуждения в бесконечную перечень бесед.

– У меня лично с этим проблем нет, так как юношеский, горячий дух давно уже погас во мне. Но в общем, думаю для меня это не просто цифры. – ответил старик с улыбкой и любезно заметил: – Знаете, продолжайте говорить на эту тему, я могу слушать вашу речь беспрерывно.

– Очень признателен, спасибо. – поблагодарил Венедикт его встречной улыбкой. – Я с вами полностью согласен, человек должен понимать в каком возрасте он находится и соотносить к душевному устройству, правда это не значит, что мы обязаны оценивать чуть ли не каждое наше действие и слишком париться насчет старости – я очень рад за людей, которые свободно мыслят и не ставят себя в жесткие рамки, я говорю только о тех пытающихся чуть ли не насильно быть на волне с молодежью и перенимающих их ценности, не особо в них веря и при этом оскорбляя свой личный жизненный взгляд, который по какой-то причине они глупо подавляют. Да, есть и те которые в семьдесят искренне чувствуют себя на восемнадцать и соответствующе смело одеваются – мне смешно смотреть на такое, хоть это грубо и некультурно с моей стороны, я понимаю, но что поделать, врать мне не приносит никакого удовольствия. Я считаю нужно знать границы того, насколько вам позволяет возраст совершать определенные действия. Однако мне могут справедливо возразить, что так называемые границы слишком расплывчаты и зачастую крайне субъективны, поэтому для кого-то бабушка в короткой юбке будет выглядеть смешно, странно, а для других нет. Только тут мы упираемся в реальность и понимаем, что большинство людей все-таки воспримут такую бабушку не в серьез, а возможно даже осудят – я без понятия по каким причинам так работает общественное сознание, но это факт и с ним спорить трудно, даже несмотря на логические, конструктивные аргументы. Мы полны предубеждений и так будет всегда, никакие парады терпения и уважения всех точек зрения не помогут полностью побороть закоренелые в нас факторы. Единственное, что мы может и обязаны делать, так это не переходить к угрозам, оскорблениям и, не дай бог, физическим расправам…

Хрусталь остановился, чтобы точно убедиться в том, что старик слушал его с наслаждением, а не из-за своей учтивости и приличия. Во время своей речи Венедикт бегал взглядом в разные стороны и также обращал внимание на пристальный взор собеседника – он практически ни разу не отвел его с лица товарища помоложе. Все же Хрусталь не смог самостоятельно прочитать с лица старика, реально ли он заинтересован и решил прямо спросить:

– Вам, случаем, не наскучила моя чепуха? – кривая улыбка пробежала по его лицу. – Только честно, вы меня ничем не оскорбите, я не обижусь.

Старик в очередной