Она что есть силы сжала губы, рисуя в воображении планы мести.

– Я уже сделал фото их обоих, когда они заходили в номер, – Ланс ткнул большим пальцем в сторону своего джипа. – И совсем скоро вы сможете раз и навсегда выкинуть его из своей жизни.

– Но я люблю его! – простонала она, и ее лицо исказила страдальческая гримаса.

Господи боже!..

Как она может до сих пор испытывать чувства к этому лживому куску дерьма, который приходится ей мужем?!

– Миссис Браун, опустите пистолет, – сказал Ланс.

Она подчинилась и направила ствол к земле.

Одним быстрым движением Ланс взял у нее пистолет. Она разразилась слезами. Пока она предавалась рыданиям, он разрядил оружие.

Опасность миновала, и Ланс сделал глубокий вдох. Адреналин пока еще кружил по его венам, как машины по гоночной трассе. У копа хотя бы есть бронежилет и напарник, а когда ты частный сыщик – тебе никто не придет на помощь в этом море сумасшествия.

Кстати, о сумасшедших…

Ланс поджидал наряд полиции, посматривая на обезоруженную и присмиревшую миссис Браун. Через десять минут вместо него подъехал заместитель шерифа, в чем не было ничего удивительного. Располагая небольшим количеством патрульных машин, местные силы правопорядка полагались на поддержку шерифа округа.

Ланс передал ему пистолет миссис Браун, дал показания, и на этом его миссия была окончена. Осталось только самому настрочить отчет, и он, наконец, навсегда покончит с этими Браунами и их безумным разводом. Все-таки любовь сводит людей с ума…

Зажужжал телефон – пришло сообщение от Шарпа: «Заскочи в офис».

Либо Шарп прослушивал полицейскую частоту, либо ему позвонили насчет инцидента. У него в органах везде были свои люди.

Ланс вернулся в центр Скарлет-Фоллз, где в одном из переулков у Шарпа была двухэтажная квартира. На первом этаже располагалась его контора «Расследования Шарпа», а на втором жил он сам. Был почти час ночи, и в это время в небольшом деловом квартале города стояла полная тишина. Ланс припарковался у бордюра и поднялся по деревянным ступеням. Офис Шарпа располагался в бывшей гостиной переделанной квартиры с двумя спальнями. Ланс разбил лагерь в первой спальне, там стоял складной столик с ноутбуком и один стул. Единственной собственностью Ланса здесь была беспроводная колонка. Он подсоединил фотоаппарат к ноутбуку и загрузил на него сделанные сегодня фотографии.

– Тебе все-таки надо купить рабочий стол. – Шеф Ланса стоял в дверном проеме. На нем были потертые джинсы и простая серая футболка – в этом наряде Шарп выглядел жилистым мужчиной, удивительно соответствующим своему возрасту. Двадцать пять лет службы в полиции наложили свой отпечаток – всем своим видом он как бы недвусмысленно намекал: «Ребята, со мной шутки плохи!»

– Пока и этот сгодится. – Лансу все еще не хотелось считать «Расследования Шарпа» постоянным местом работы. Он был не готов отказаться от своей мечты вернуться в полицию. – В следующий раз, когда кому-нибудь из родственников понадобится слежка за неверным супругом, на меня не рассчитывайте.

Шарп проигнорировал его реплику:

– Есть разговор.

– Да, мамочка. – Ланс проследовал за шефом на маленькую кухню.

Шарп набрал в чайник воды и поставил его на плиту. Затем взял две собачьи миски, наложил в одну сухого корма, в другую налил воды, открыл заднюю дверь и выставил миски на крыльцо.

– Все кормите эту дворнягу?

– Бедняжка не заходит в дом. – Шарп зачерпнул ложкой заварку, кинул ее в ситечко и вставил его в керамический чайник.

– Бедняжка?! – передразнил Ланс.

Шарп претендовал на имидж крутого парня, и эта фразочка была явно неудачной.

– Да вы, я смотрю, любитель милых песиков! – Ланс двинулся в кабинет Шарпа. У видавшего виды письменного стола стояли два стула, а дальняя стена находилась под прикрытием черного дивана.

Следом в кабинет вошел Шарп, неся чайник и пару кружек:

– У тебя была тяжелая ночь, поэтому я проигнорирую твою умную реплику.

Ланс расположился на стуле с прямой спинкой:

– Знаете, большинство мужчин предложили бы другу стакан виски после такой передряги.

Шарп разлил по кружкам зеленый чай и поставил одну из них перед Лансом:

– Алкоголь вызывает депрессию, а это совсем не то, что тебе сейчас нужно.

Э-хе-хе…

– Ну, смотрю, ты жив, так что самое время рассказать, как было дело. – Шарп занял свое место за столом.

– Да ничего особенного, обычный вечер пятницы, – сообщил Ланс.

Шарп расхохотался так, что некоторое время не мог восстановить дыхание.

– Ничего смешного! – заявил Ланс.

– Да, ты прав, – согласился его шеф, но голос его еще подрагивал.

– Это была худшая работа. Даже не знаю, что меня больше напрягло: пальба или вся эта мелодрама. – Ланс сделал несколько глубоких вдохов. – И как нам теперь быть с этим делом?

– Да никак. Ты немногое можешь сделать, если клиент теряет свою чертову голову. – Голос Шарпа снова обрел твердость. – Я правда рад, что она тебя не подстрелила.

– Короче, не уверен я насчет всего этого. Я скучаю по работе в полиции, – признала Ланс.

– Понимаю. И знаю, почему, – проговорил Шарп. – Думаешь, я забыл, какой сегодня день?

У Ланса сжалось горло. Ровно двадцать три года назад пропал его отец. А расследование вел Шарп.

– Я понимаю это желание. Служить и защищать – великое дело. Я посвятил ему двадцать пять лет. Но у частного сыска куча преимуществ: ты сам себе хозяин, сам принимаешь решения, никто не может отстранить тебя от расследования. – Шарп поджал губы. Именно так с ним и поступили, когда все ниточки, имевшиеся у следствия по делу отца Ланса, оборвались. – Но если ты действительно хочешь вернуться, тебе нужно продолжать работу над восстановлением.

– Да-да, больше дерьмовой хрустящей гранулы? Или, может, заняться йогой?

– Иди к черту. Дело твое. – Шарп сложил руки на груди. – Тебе лучше, и ты это знаешь. Но ты слишком напорист, не даешь организму спокойно восстановиться. Врачи разрешили выходить на лед?

– Дали добро на пятнадцать минут катания без нагрузки. – В школе Ланс играл в хоккей, и полтора года назад он вызвался помогать тренеру, занимавшемуся с группой детей из неблагополучных семей в рамках проводимой полицией программы работы с населением. Ранение посадило его на скамейку. Он и не думал, что будет так скучать по хоккею и по ребятам.

На самом деле врач дал разрешение уже несколько недель назад, но он так и не ступил на лед. Поиграть очень хотелось, но риск получить травму не давал ему надеть коньки. Одно падение, и все достижения могли пойти коту под хвост. Поэтому он продолжал ассистировать тренеру из-за бортика.