— А ты смотри в оба, — посоветовал я, отвлекаясь на комаров, которые тотчас начали примериваться к моему потному от слабости лицу.

Мы медленно шли в ту же сторону, откуда только что приехали. Правда, теперь между нами и дорогой было засеянное рожью поле. День был не только жаркий, но и душный. Трава уже стала высокой, и когда мы выходили из-под деревьев на открытые места, пробираться через ее заросли удавалось с трудом. Моя одежда, шерстяной кафтан, кольчуга и высокий бухарский шлем были не лучшей экипировкой для такой прогулки, но выбирать не приходилось.

Постепенно лесополоса начинала заворачивать в сторону дороги. Впереди уже виднелся молодой лесок, в котором на наших стрельцов напали неизвестные люди. Я снял с головы свой островерхий шлем, который ярко сиял на солнце, и отер рукавом камзола залитое потом лицо.

— А куда мы теперь пойдем? — полюбопытствовал Ваня, продолжая насторожено оглядываться по сторонам.

Вопрос был, безусловно, хороший, особенно если учесть, что денег у меня почти не оказалось. Прихватить в подводу мой мешочек с серебром оруженосец не догадался, в карманах же у меня бренчало всего несколько мелких серебряных монет и десяток медных копеек.

— Посмотрим, — неопределенно ответил я, — если удастся, сначала отсидимся в лесу, потом вернемся за своими вещами в имение, а там как получится. Потом нам нужно будет попасть в Москву.

— А мне в Москве не понравилось, людей как в муравейнике, и все куда-то бегут, торопятся.

— Что делать, это недостаток любого большого города.

Мы уже подошли к лесу и теперь продвигались с повышенной осторожностью. Место столкновения стрельцов с неизвестными было совсем недалеко.

— Тихо как, — тревожно сказал Ваня, старательно скрывая страх. — Может, обошлось, и они уехали…

Однако то, что мы увидели за ближайшими кустами, говорило об обратном. Там лежал убитый стрелец. Смерть настигла его внезапно, удар он получил в спину и упал ничком на землю, охватывая ее широко раскинутыми руками. В красном кафтане зияла продолговатая прореха, сквозь которую была видна разорванная, залитая кровью плоть. Чем его ударили, было непонятно, скорее всего, топором.

Я невольно сжал рукой эфес сабли, а потом и вовсе вынул ее из ножен. Следующий покойник обнаружился всего через пару метров, это был мой недавний обидчик Пашка. Ему раскроили голову вместе с островерхой стрелецкой шапкой. Судя по ране, и на него набросились сзади. Как можно было незаметно подкрасться в мелколесье к двум готовым к обороне и нападению солдатам, мне было совсем непонятно.

— Пошли отсюда скорее, — дрожащим голосом попросил оруженосец, — мне что-то боязно…

Он был прав, однако я почему-то задержался, хотя и мне было страшно, и особых причин расследовать произошедшее не было. Судьба конвоиров меня не очень волновала, однако какое-то тревожное внутреннее чувство заставило остаться на месте.

— Погоди, — сказал я Ване, — может быть, кто-нибудь остался в живых. Мы осторожно…

Парнишка обреченно кивнул и пристроился у меня в тылу. Дальше я двигался так, будто находился на минном поле, обшаривал взглядом все кусты и кочки, любое укрытие, где мог притаиться человек. Однако никакой опасности пока не было.

— Ой, смотри, еще человек! — прошептал мне в спину Ваня.

Только после его предупреждения я разглядел за ближайшими кустами сидящего на земле стрельца. Он находился в какой-то странной позе с широко разведенными в стороны руками. Сидел же как-то странно, наклонившись вперед и привалившись спиной к комлю молодой березки, я было дернулся, но понял, что он нас не видит и, тем более, не собирается нападать.

Сделав предупреждающий жест, чтобы парнишка оставался на месте, я поковылял к стрельцу. Им оказался десятник. Он был еще жив, но пребывал в плачевном состоянии. У него оказалось разбито и окровавлено лицо, и, главное, зачем-то просунута через рукава форменного красного кафтана длинная жердь, концы которой торчали по метру дальше рук.

Я вспомнил, что как-то слышал о таком способе лесной казни. Человеку продевали сквозь одежду, со стороны спины, длинную палку и бросали в лесу умирать от жажды и голода. Выбраться из мелколесья с торчащей из рукавов жердью было практически невозможно.

Когда я наклонился, десятник неожиданно широко раскрыл глаза и посмотрел на меня с такой мукой, что мне стало его искренне жалко.

— Пить, — прошептал он распухшими, почерневшими губами.

— Нет воды, потерпи, — сказал я, не представляя, что делать дальше. Оставить его в таком положении мы не могли, а выручать было себе дороже, непонятно, как он поведет себя дальше.

— Пить, — повторил он, но теперь безнадежно, видимо, понял, что воды у нас нет.

— Где твои товарищи? — спросил я.

Стрелец не ответил и начал поворачивать голову из стороны в сторону.

— Иван, иди сюда, помоги.

Ваня приблизился, со страхом посмотрел на избитого десятника. Я перерезал веревки, которыми за запястье его привязали к толстой палке, попросил рынду:

— Придержи его за спину.

После чего как мог аккуратно вытянул жердь из рукавов. Как только стрелец оказался свободен, он разом обмяк и мешковато завалился на траву, уставился в небо бессмысленными неживыми глазами.

— Нужно поискать остальных стрельцов и найти их лошадей, — сказал я, с тоской думая, как трудно будет вытаскивать грузного мужчину из густых зарослей. — Останешься с ним или пойдешь со мной?

— С тобой, — быстро ответил Ваня, с опаской глядя на стрельца, — пусть он так полежит, что ему сделается.

Я понял, что оставаться с десятником одному ему страшно, и согласно кивнул:

— Ладно, пойдем вместе.

Мы начали прочесывать заросли и вскоре наткнулись еще на два трупа. Было непонятно, каким образом неведомые противники так просто и безжалостно разделались со стрельцами. Все они оказались убиты в спину и удивительно жестоко. Казалось, что людей рубил как дрова какой-то великан-невидимка. Ни у кого из погибших с собой не осталось никакого оружия.

— Должен быть еще один, шестой, — сказал я, решив для очистки совести найти и последнего оставшегося стрельца.

Мы еще раз обошли заросли и обнаружили-таки этого павшего воина. Им был молодой здоровый парень с русой бородой и круглыми как вареники ушами. Он лежал на боку, а рядом валялась разрубленная сверху стрелецкая шапка, внутри которой виднелся металлический котелок дешевого шлема. Я уже хотел отойти от его недвижного тела, как вдруг стрелец шевельнулся и застонал.

— Помоги, — попросил я Ваню, и мы общими усилиями перевернули парня на спину. Он открыл глаза и вполне осмысленно посмотрел на нас. На его голове оказалась здоровенная шишка величиной с куриное яйцо, но крови видно не было. Вероятно, тайный шлем и спас ему жизнь.

— Ой, больно! — тихо проговорил парень, поднимая руку к затылку.