Артем не успел ничего сделать. Чужая рука сграбастала его за волосы и с силой рванула на себя. Спотыкаясь, едва не воя от боли и ужаса, Артем понял, что его куда-то тащат сквозь лес. За собственными всхлипами он расслышал, как мужчина рядом громко дышит и неразборчиво матерится. Осенило: это же тот лысый бугай. Ноги подкосились, но громила почти не замедлил шаг, продолжая волочить подростка за собой. Они возвращались к свету фонарей.

– Даже не думай, сученыш. – Артему дохнуло в лицо перегаром. Он не успел сообразить, о чем не надо думать, когда огромные руки схватили его за шкирку и подняли в воздух. Коснувшись металлической перекладины, мальчишка рефлекторно вцепился в нее что есть сил. Задребезжала сетка-рабица, это лысый тоже взбирался на забор. Раз, и мужик спрыгнул на другой стороне, стянув за собой Артема.

На открытом пространстве дождь стал плотнее и сек теперь по открытым участкам тел, будто когти точил. Бритоголовый несколько секунд озирался по сторонам, а потом потащил свою ношу к тиру. То и дело он останавливался, непрерывно бормоча под нос ругательства, пока не заметил что-то вдалеке. Вскрикнув от испуга, он пошел быстрее и говорить стал громче:

– Уроды! Че вам надо от меня? А?

Лысый резко менял направление, дергая Артема за футболку, отчего воротник врезался тому в горло.

– Отвалите на хер! – Мужик метнулся к бетонной урне и пнул ее, раз, другой, пока она не грохнулась на бок, усыпав асфальт обертками из-под мороженого. Со звоном покатилась пивная бутылка. Лысый подхватил ее за горлышко и хрястнул о поверженную урну.

– Не лезьте ко мне, суки! – он орал, тыча розочкой в воздух то в одну сторону, то в другую. Казалось, у него просто поехала крыша. Артема мотало, будто тряпичную куклу. Ворот мокрой футболки жег кожу, натягивался удавкой, зубы скрипели, а заплаканные глаза лезли из орбит. Наконец он вывернулся, схватился за широченную скользкую ладонь, удерживающую его, и попытался разжать пальцы с наколотыми перстнями. Живые тиски не поддавались, и Артем стал царапаться, кусаться. Чужая кожа показалась резиновой на вкус, но он продолжал сжимать челюсти, даже зарычал, как маленький зверек. Пусть будет больно, пусть на руке останутся глубоко вмятые синяки… Он почувствовал, как кожа разъезжается под зубами, как в рот хлещет что-то теплое, солоноватое. Кровь. Лысый вопил, стараясь сбросить с себя мальчишку. Тот, немного обескураженный, отскочил и развернулся, чтобы бежать. И тоже увидел их.

Силуэты в дожде.

В ухо Артема врезался испещренный синим кулак. Голова дернулась, в черепной коробке будто свинцовый шар перекатился. Взгляд повело по нисходящей диагонали в темноту, подхватило тошнотворными волнами, пока тот слабо цеплялся за проплывающие мимо фигуры. Сколько их было? Артем не понимал. Они стояли без движения то тут, то там и чего-то ждали. Голову Артема рвануло вверх, это лысый вновь схватил его за волосы. К горлу прижалось холодное клыкастое стекло.

– Сученыш! – прошипел мужик, его голос стал вдруг ближе, глуше, а в ноздри влез омерзительный смрад перегара, щеки коснулось горячее дыхание. – Неймется тебе? Мог бы потерпеть чуть-чуть и спокойно к мамке с папкой потом. А теперь этим больным уродам отсасывай.

Лысый выпрямился и заорал:

– Вот! Его берите! Его! Понятно вам?

А сам пятился и тащил Артема за собой, будто заложника. Миновал коробку тира. Вряд ли он как следует понимал, что делает. Зазубренные края розочки впивались в нежную мальчишечью кожу. Дождь все сильнее барабанил по макушкам. Артем все еще чувствовал привкус чужой крови во рту, его мутило. Всего метрах в трех от них он заметил одно из чудовищ, прыгуна в белой футболке. Капли прилизали редкие черные волосы к большой бледной голове, стекали с бугристого лба по широкой переносице, разбегались веером по глубоким морщинам, омывали застывшую улыбку от уха до уха, срывались с кончика носа и маленького холмика подбородка. Бритоголовый, должно быть, тоже его заметил. Стекло вдавилось в шею так, что стало трудно дышать. За шиворот скользнула горячая струйка.

Дождь шептал о чем-то неразборчиво, но требовательно, влага собиралась в бурлящие лужицы. Здоровяк продолжал браниться, Артем громко и часто дышал, открыв рот. Незаметно в эту какофонию вплелся новый, ритмичный звук, будто где-то далеко били ломом по камню. С силой, но не спеша, размеренно, как бой часов в полночь. Стук понемногу приближался, становился все звонче, все увесистее. Он заставил лысого замолчать, а Тему – задержать дыхание. Даже дождь, кажется, стал тише.

Вдалеке, в начале ярко освещенной аллеи, уже маячил силуэт. Новый гость ковылял медленно, и чем дольше Артем его разглядывал, тем сильнее уверял себя, что спит. Мужчина был невысок, промокший рабочий комбинезон казался черным, лип к телу и поблескивал. Вместо правой ноги из оборванной ниже колена штанины торчал толстый металлический прут. При ходьбе он с размаху вколачивался в асфальт, и в воздухе повисал звонкий вибрирующий звук. Неужели это правда он? Артем не мог отвести глаз от призрака. А что это там у него? Еще один штырь торчит на месте кисти левой руки?..

То ли капля дождя повисла на реснице, заставив Артема моргнуть, то ли на мгновение погасли все фонари в парке. Все исчезли. Аллея оказалась пуста. Бугай за спиной мальчишки от удивления вздохнул, хватка его руки ослабла, а розочка уже не упиралась в горло. Артем понял, что может сбежать.

Лысый вскрикнул, толкнув мальчишку. Тот отскочил и развернулся. Крик сменился протяжным хрипом, а тот перешел в нечто утробное, клокочущее. Разодрав майку, из живота громилы вылез стальной прут. Сначала показалось, будто сквозь белую ткань сочится густое машинное масло, собирается и каплет с ребристого металла на землю. Потом, поймав блик электрического света, кровь блеснула алым, ярко и неестественно. Тело здоровяка колыхнулось, и стержень с хлюпом нырнул обратно в рану. Лысый грузным мешком повалился на асфальт. Позади стоял призрак механика, погибшего здесь в прошлом году.

Артем не мог пошевелиться. Только сердце пыталось вырваться, вышибить грудную клетку и убежать. Остальные внутренности, кажется, наполнились цементом, отяжелели и застыли.

Фигура привидения осветилась красным. Это зажглись огни аттракциона у него за спиной. «Адский поезд». Красные лампы погасли, врубились синие. Затем снова красные, снова синие. Отблески раскрашивали лужи, ложились на плечи мужчины, очерчивали каждую складку его спецовки. Тень съела лицо. Смотрел ли он сейчас на Артема? Должно быть, смотрел. Спустя несколько секунд он медленно развернулся и, гулко тюкая протезом, шагнул под арку с вывеской «Вход». Пропал за поворотом. Решетчатые ворота «Адского поезда» остались распахнуты.

Рядом с мертвым телом на асфальте намокал крохотный прямоугольник бумаги. Артем сунул руку в карман. Выпал! Краем глаза он уловил движение. А может, просто почувствовал мурашками на спине. Наверное, это помогло сдвинуться с места. Он быстро наклонился, схватив выпавший билет, затем преодолел арку и только тут решился оглянуться. Троица демонов вернулась: гигант шел слева, справа подбирался прыгун, по центру крохотными шажками приближалась девочка в платье. Мальчик поспешил укрыться за ограждением аттракциона, взошел на укрытый навесом и погруженный во мрак перрон. Вагонетка была готова, сиденья пустовали, за исключением одного. Механик не повернул головы. Ждал. Стараясь скрыть дрожь, сжимая билетик в руках, Артем уселся рядом.