Он сказал: «Я-то всерьез думал, ты станешь русским Кэмероном. Отгрохаешь такое, что все охренеют. А какой ты Кэмерон. Ты так… Камарин и есть Камарин».

Эти слова прозвучали в голове и сейчас, пока Камарин спускался в холл бывшей киностудии. Злополучное здание до тошноты напомнило ему его проекты. Доход кому-то приносит вполне исправно, а в остальном – пустота, бессмысленность и никчемность.

В холле на небольшом возвышении стояло что-то вроде сувенира или декорации для любителей селфи – старая, полувековой давности, кинокамера с бобинами для пленки, на деревянной треноге. Видимо, владелец торгового центра оставил в качестве напоминания об истинном назначении здания. А может, воткнули хозяева пустующего мини-бара в холле. Бар назывался «Кина не будет». Как издевательство.

Когда Камарин подошел к дверям, отчетливо услышал, как по лестнице в безлюдный холл спускается кто-то на костылях. И кашляет. Но он не обернулся и поскорее вышел.

Свадебные церемонии навевали скуку. За годы московской жизни Камарин привык к торжествам совсем другого масштаба, и обклеенный розовыми сердечками обшарпанный подъезд, разномастный кортеж, визгливый тамада, стремительно напивающиеся дальние родственники – все вызывало смесь неловкости и желания куда-нибудь по-тихому смыться. Ресторан, правда, был приличный, таинственно затененный, со стилизованными под романскую древность круглыми сводами.

По профессиональной инерции Камарин вторым мысленным планом прикидывал, какие сцены можно было бы снять в таких декорациях, без интереса разглядывал гостей – про многих он понятия не имел, кто они такие, видимо, друзья сестры или родственники новоявленного зятя. Вяло боролся с желанием просто встать и тихо выйти, не дожидаясь очередного всплеска интереса со стороны этих людей. Все тут уже знали, что он довольно известный режиссер, многие хоть краем глаза, но смотрели его фильмы, и Камарин уже раз двести услышал бурные восторги (возможно, зря, но показавшиеся ему чудовищно фальшивыми), раз сто пятьдесят – вопросы, над чем сейчас работает (и заодно – когда женится), и около сотни раз ему предложили «историю из жизни», по которой срочно надобно снять оскароносный шедевр.

Камарин все-таки поднялся, думая пройтись немного по скверу перед рестораном и ради приличия вернуться потом обратно, но тут его бесцеремонно поймали за локоть. Оказалось – совершенно незнакомый парень с окладистой хипстерской бородой и в квадратных роговых очках такого размера, словно их собрали из двух форточек.

– Я смотрел кое-чего из ваших фильмов, – сообщил парень, дыша на Камарина ароматизаторами электронных сигарет.

– Чудесно. – Камарин снова попытался встать.

– Честно говоря, ваши сериалы – полное говно, – невозмутимо поделился парень.

– Ну, спасибо на добром слове. – Камарин стряхнул его ладонь со своего рукава и поднялся.

– Я хотел показать вам кое-что. – Парень достал айфон.

– Фильм собственного производства? – зло спросил Камарин.

– Да не беситесь вы так. – Парень с пониманием улыбнулся. – Вы смотрите веб-сериалы?

– У меня нет на это времени, – буркнул Камарин, отходя в сторону. Похоже, парень решил порекламировать себя в качестве создателя безбюджетного кино. Продвижением чужих проектов Камарин принципиально не занимался. Тем более – доморощенных, независимое кино сейчас снимают все кому не лень.

– Да погодите вы. – Парень тоже поднялся и потащился следом. – Слышали про веб-сериал «Самовар»?

– Нет, – отрезал Камарин.

– Ну, еще услышите. Псевдодокументалка. Вокруг нее на днях такой хайп поднялся. Снимает один наш, местный перец. Я подумал, вы можете с ним сработаться. У него стиль очень напоминает ваши ранние полнометражки. Вместе реально шедеврище сделаете!

Не хотел Камарин смотреть ни на какие кинопотуги местного «перца», и вообще он с трудом сдерживал себя, чтобы не послать бородатого парня по известному адресу, но тот уже открыл «Ютьюб» на айфоне – и Камарин замер на месте, у выхода из гремящего музыкой зала, с первых секунд завороженный ритмом монтажа и видеорядом. Плавающая камера, глухой звук, мрачные серые тона, ободранный коридор какой-то халупы – так он и сам снимал когда-то. Халупа, впрочем, оказалась разваливающейся больницей. Тесно поставленные койки, люди на них. Инвалиды. Безрукие, безногие. Где это снималось? Если без бюджета, то каким образом? Все выглядело до дрожи настоящим.

– Чего, залипли, ага? – обрадовался парень. – Все залипают.

Камарин сомнамбулически вытащил из рук парня айфон и уставился в экран. «Ютьюб»-канал принадлежал некоему Глинскому. Автор идеи, режиссер, оператор, монтажер. Ни разу о таком не слышал.

– А почему «Самовар»? – спросил Камарин, стремительно проваливаясь в реальность за крохотным экраном.

– Так вроде инвалидов войны когда-то называли. Тех, что без рук и без ног.

– По роману, что ли, снято? – Камарин смутно припомнил читанную в студенчестве книгу с таким же названием и на подобную тему.

– Нет. Чувак сам сценарий пишет.

– Офигеть, – от души сказал Камарин.

Тут хипстеру позвонила какая-то Катя, тот, извинившись, забрал телефон и отошел в сторону. Камарин услышал обрывки извинений и уверений, что парень именно на свадьбе сотрудницы, «а не где-нибудь там».

О хипстере Камарин тут же забыл. Он открыл «Ютьюб» на собственном телефоне, нашел канал Глинского и мысленно прямо-таки телепортировался в нищую больницу, переполненную инвалидами. Держа перед собой гаджет, отошел в дальний угол полутемного холла и там просидел до ночи, до конца празднества.

Первые три серии веб-сериала «Самовар» – все, что было выложено на канале на настоящий момент, – Камарин пересматривал всю ночь. Читал комментарии: пользователи ужасались, восторгались, исходили руганью, проклиная создателя фильма за эксплуатацию табуированной темы и очернение прошлого – в общем, жизнь на канале кипела вовсю, и нельзя было не восхититься хладнокровием автора, отвечавшего редко и рафинированно вежливо. Многие интересовались, где создатель откопал таких актеров и как создал – якобы с минимальным бюджетом – спецэффекты столь ужасающей правдивости. Черно-белый фильм был построен как серия ретрорепортажей и повествовал о страшных буднях провинциальной больницы, куда зачем-то свезли умирать инвалидов войны. В третьей серии присутствовала кошмарная сцена, как врач убивает безрукого калеку по его собственной просьбе смертельной дозой какого-то препарата.

Воистину документальная правдивость – вот чем так цепляла вся эта затея. В каждой минуте этого ютьюбовского фильма, снятого непонятно кем, человеком без имени и, судя по странице в соцсети, даже без кинематографического образования, сквозило столько ужасающей правды, сколько не набралось бы во всех камаринских фильмах, снятых им за всю жизнь. Это была филигранная работа, псевдодокументальное кино высшей пробы.