– Верно.

Я улыбнулась:

– Сейчас я улажу ситуацию. Ты спокойнозасыпай, а я позвоню на «Мосфильм», найду координаты этого или этой Саши искажу: «Жанна Кулакова попала в аварию, но завтра непременно приедет!»

Актриса затряслась еще сильней.

– Давай ложись, – велела я, – иИриску бери, она тоже вся дергается, небось простыла.

– Нет, – промямлила Жанна, идя вгостиную, – она чешется!

– Давно?

– Ну… Я Ириску получила неделю назад, онаеще крошка.

– Наверное, у нее блохи.

– Нет, ее брали в дорогомпитомнике, – вяло возразила Жанна, – заводчица сказала, что все йоркидо полугода обязательно чешутся.

Уложив осунувшуюся от переживаний Жанну на диван,я плотно задернула шторы.

– Разбуди меня в четыре, –прозвучало из-под одеяла, – на спектакль надо.

– Будет сделано, – ответила я,вернулась на кухню, взяла телефон и, набирая номер справочной, посмотрела наИриску. Крошечное создание, постанывая и покряхтывая, отчаянно чесало ухозадней лапой.

– Перестань, – велела я, – докрови раздерешь.

Ириска жалобно глянула на меня и сновазаработала лапкой, похоже, зуд сильно мучил щенка.

* * *

Время до обеда я потратила на поиски СашиКоваленко. Телефон раскалился от напряжения, блокнот покрылся записями, в концеконцов мне стало ясно: сериала «Загробные тайны» не существует. Никто даже неслыхивал о подобном проекте. Может, он и должен запускаться, но только сегодняна «Мосфильме» никто не проводил для него кастинг. Не успокоившись, я позвониласвоей приятельнице, журналистке Свете Сафоновой, пишущей о телесериалах, ивелела ей:

– Немедленно узнай, кто задумалстодвадцатисерийный фильм «Загробные тайны».

– Ничегошеньки не слышала о стольмасштабном проекте, – мигом сказала Светка, – а ко мне стекается всяинформация.

– Это точно?

– Сейчас проверю, – деловитопообещала Сафонова.

В пятнадцать ноль-ноль она сообщила:

– Такого сериала нет.

– Вообще?

– Ага.

– Ты уверена?

– Послушай, Лампа, – возмутиласьСветка, – это мой хлеб. Стодвадцатисерийный фильм – огромная затея, о нейбы давным-давно языками мололи.

А тут полнейшая тишина. И все мои информаторыо «Загробных тайнах» не слыхивали. Ты вообще откуда сведения нарыла?

– Значит, я напутала!

– Похоже, что да, – согласиласьСветка.

Я выпила чаю, дала непрерывно чешущейся Ирискемолока, потом пошла будить Жанну.

– Что такое? – с трудом простоналаона.

Я осторожно изложила ей отчет о своих поисках.

Жанна потерла глаза кулаками.

– Твоя Света не врет?

– Нет, конечно.

– Она компетентный человек?

– Не первый год в журналистике испециализируется именно на телесериалах, знает обо всех проектах будущего года,но «Загробных тайн» среди них нет.

– Ловко, – протянула Жанна, потомона села и с криком «Ой!» обвалилась на подушку.

– Что такое? – испугалась я.

– Голова кружится и болит дико! Плохо мнеочень.

Я пощупала лоб Жанны.

– Да у тебя температура.

– Нет, просто все кружится, кроватькуда-то уплывает!

Я сбегала за градусником и через пять минут,взглянув на ртутный столбик, сообщила:

– Тридцать девять и пять.

– Не может быть!

– Лежи спокойно, сейчас принесучто-нибудь жаропонижающее.

– Мне надо встать.

– Ни в коем случае.

– У меня спектакль вечером.

– С ума сошла, да?

Внезапно Жанна разрыдалась:

– Ты не понимаешь, я не имею правапропустить работу.

– С гриппом на сцену?

– Да.

– Это невероятно!

– Арнольский меня ненавидит, –хлюпая носом, сказала Жанна, – только и ждет, чтобы прочь выставить: неявилась на работу, пошла вон!

– Бюллетень возьмешь.

– У нас не принято.

– А если, к примеру, человек ногу сломал?

– На костыле приковыляет. И вообще, дажеесли умер, изволь явиться, выступи, а потом ползи на кладбище.

– Ну и дикость!

– Кулисы – это джунгли сознания, –выпалила Жанна и схватила меня за руку, – помоги!

– С радостью бы, но что я могу?

– Сыграй спектакль!

Я подскочила:

– Ни фига себе! Каким образом?

Жанна молитвенно сложила ладони у груди:

– Меня выгонят вон, на улицу, устроитьсяя никуда не смогу, пока числюсь актрисой театра «Лео», имею хоть какой-тостатус, а оказавшись на улице, мигом потеряю все, даже ту маленькую надежду насъемки, которая есть сейчас. Арнольский не должен знать, что я пропустиласпектакль, следующий лишь через неделю, я успею поправиться. Мне, ей-богу, дикоплохо, не встать, все ходуном ходит, помоги, умоляю, больше надеяться не накого.

Я попыталась воззвать к голосу рассудка.

– Жанночка, я не знаю текста!

– Его нет, – закричаладевушка, – все элементарно! Второй акт начинается с того, что я выхожу насцену с подносом, на котором стоит чашка с водой.

Медленно пересекаю пространство, подхожу ккреслу, в котором сидит баронесса, и, сделав реверанс, подаю ей чашку.Баронесса недовольно морщится, тычет пальцем в столик и велит: «Туда, Амалия,туда».

Я снова делаю реверанс, ставлю принесенное науказанное место и удаляюсь. Ерунда, любой с этим справится.

– Ладно, на такое я и впрямь способна, нолицо?

Мы с тобой совершенно не похожи!

– Ошибаешься! – воскликнулаЖанна. – Фигуры у нас одинаковые, платье горничной на тебя легко налезет.