- Я очень жалею, что вышла за него, - сокрушенно прошептала, вспоминая начало переговоров о свадьбе, взволнованное лицо отца, когда он сообщил мне о том, что скоро я покину родную страну и стану женой другого царя. Тогда это воспринималось мною как долг, но сейчас я понимаю, что переоценила свои силы.

- Все наладится, - пообещала Клара. – Не забывай, кто ты. У тебя есть отец, он всегда защитит тебя. Ты ведь не Серпента. Эту змею царь может выбросить на улицу, если очень захочет, а тебя он даже пальцем тронуть не имеет права.

В ту ночь я легла спать с тяжелым сердцем. Моя первая ночь в статусе замужней женщины прошла в слезах и душевных терзаниях. Вся моя сущность, каждая струна души сопротивлялась мысли о том, что отныне я обязана уважать и почитать Габриллиона, как и положено хорошей жене и честной женщине. Несколько часов я не могла уснуть и судорожно искала выход. Даже грешным делом подумала о разводе, но тут же отмела эту мысль. Мой отец никогда не допустит такого безумия и позора. Уже на рассвете мне все же удалось уснуть с грустной мыслью о том, что отныне я связана с царем Северного царства прочными брачными узами.

На следующий день праздник продолжился. К счастью, в личное крыло никого не допускали, так что в своих покоях я смогла укрыться от безумной толпы. Как мне доложили слуги, мой муж проспался и вновь бросился в пучину свадебного пира, вливая в себя бочонки пива и вина. Я выразила желание не участвовать в этой вакханалии и почти весь день просидела в своих комнатах за книгами и вышивкой. Однако, на закате мой покой был нарушен.

Дверь без стука распахнулась, и в спальню, словно вепрь, ворвался Габриллион. От неожиданности я подскочила с кресла, книга с глухим звуком упала на ковер. Нескольких секунд хватило, чтобы понять: царь ужасно пьян. Его лицо раскраснелось, и без того маленькие глаза сузились, а взгляд выражал мрачную решительность. Дверь захлопнулась, и я вздрогнула всем телом.

- Что вам… - начала было я.

- Повернись, - перебил меня муж, неотрывно смотря в лицо пьяным взглядом. Я растерялась, но приказ выполнила. На мне было платье с многослойной юбкой. Не успела я понять, что произошло, как сильные руки толкнули меня в спину, заставив нагнуться так, что ноги и туловище стали почти параллельны друг другу. Я вскрикнула, спину пронзила тянущая боль от столь резкого наклона. Первый шок ещё не прошел, а я не успела опомниться, когда Габриллион задрал мою юбку, стянул нижние штаны и резко ворвался в мое тело.

- Мама! – закричала я не то от боли, не то от неожиданности. Пять резких, быстрых, жестких толчков, и все закончилось. Муж сжал мои бедра мощными пальцами, практически вдавив их в мою кожу. Он вздрогнул несколько раз и отпустил меня. Габриллион ушел также быстро, как появился в моих покоях. Я попыталась разогнуться и заползла на свою кровать. Рухнула вниз лицом, сглотнув слюну. Между ног начало саднить, но не так сильно, как в прошлый раз.

Примечание автора: это последняя близость между героями. Совсем. На весь период книги.

Откуда это мерзкое чувство, словно меня осквернили? Он ведь мой муж, это его право – брать мое тело. Почему я чувствую себя так, будто меня унизили, плюнули в лицо, изваляли в грязи? Всё ещё лежа на кровати, я подтянула штаны и кое-как расправила мятые юбки. Отпечатки мужских пальцев горели на моих бедрах. Захотелось смыть их, как и все следы прикосновений этого монстра.

С тех пор я не могла чувствовать себя в безопасности даже в своих комнатах. Я требовала от своих служанок ежечасный доклад о том, где находится Габриллион, что он делает и намерен ли посетить меня. Я облегченно вздыхала только тогда, когда он уезжал из дворца.

Праздник длился ещё неделю. Все это время я почти не выходила из покоев, а мой супруг большую часть времени проводил в развлечениях. Он навестил меня лишь однажды, на четвертые сутки нашего брака. Служанки доложили мне, что царь идет в стороны личного крыла, так что я была более или менее готова к его визиту. Нервничала, теребила кожу на пальцах, кусала губы, гадая, как обойдется со мной в этот раз. Думаю, боги услышали мои молитвы и все же сжалились надо мной.

- Ляг, - пьяным голосом буркнул Габриллион. За эти дни он практически не просыхал, поэтому и вид у него был соответствующий, а уж запах… От его дыхания я всерьез рисковала потерять сознание.

Я послушно легла на кровать, закрыв глаза и наказав себе думать о чем угодно, только не о близости с мужем. Всего пять минут. Что такое пять минут? Ерунда, да и только. Царь шатался, движения его были смазанными и неловкими. Он долго возился со своими штанами, пытаясь развязать шнуровку. Наконец, спустив их, Габриллион практически упал на меня. Я сдержала стон, ведь весит мой муж очень много. Пока я неподвижно лежала, он дышал мне в лицо отвратительным смердящим перегаром. Бычья туша, пролежавшая на жаре три недели, и то источает более приятный аромат

Царь пыхтел, дергался, возился на мне. Его пьяное лицо украшала улыбка, весь вид моего мужа говорил о том, что он получает удовольствие и мешать ему не стоит. Он даже приоткрыл рот, словно хотел вдыхать побольше воздуха, как собака. Его движения становились все более резкими и быстрыми, мимика выражала крайнюю степень удовлетворения от процесса. А я… Я лежала и не знала, как сказать ему о том, что он придается любви с моей ногой.

Все, как обычно, закончилось довольно быстро. Габриллион перекатился с меня на кровать, повернулся на бок и застыл. Собравшись с силами, я заглянула в его лицо и поняла, что он спит. Вот так, на моей кровати, со спущенными штанами. Какой же он жалкий!

Передо мной встал выбор: оставить царя спать здесь или позвать слуг и приказать вынести его? Бросив взгляд на храпящего царя с голым задом, я с отвращением скривилась. Нет уж, терпеть ЭТО на своей постели я не намерена. Распахнув двери покоев, я позвала слуг и приказала доставить царя в его комнаты, а потом обязательно сменить мое постельное белье. Я не могу без тошноты думать о том, что мне придется спать с его запахом. Хотелось попросить сменить ещё и матрас, но я не стала.

Двое крепких слуг вошли в мою спальню, но, увидев своего царя в столь неподобающем виде, ничуть не удивились и делали свою работу с каменными лицами. Очевидно, такую картину они видят далеко не в первый раз.

В эту ночь мне спалось хорошо. Однако, на следующее утро слуги доложили о важном известии: мой отец отбывает на родину и просит меня явиться к нему, чтобы попрощаться. Эта новость обескуражила меня. Я знала, что вес эти дни, пока двор гуляет, отец с утра до вечера пропадал на важных переговорах. По прибытии сюда у него было две цели: выдать меня замуж и заключить как можно больше выгодных сделок с северными купцами.

Пусть его не было рядом, но подсознательно я знала, что присутствие отца защищает меня. Знание, что здесь находится тот, кто любит меня и дорожит мной, придавало сил, позволяло ощутить себя хоть сколь-нибудь защищенной. Теперь он уезжает, и я остаюсь одна наедине со своим мужем-пьяницей.

Деваться некуда. Я явилась к парадному входу дворца с тяжелым сердцем. Хотелось, как в детстве, броситься на шею папе и со слезами просить его не уезжать или взять меня с собой. Царь Хабис вместе со своей свитой стоял у дворцовой лестницы, гордо выпрямив спину и твердо смотря вперед. При моем приближении его взгляд смягчился. Свита расступилась, и я смогла подойти очень близко. Мой отец был высоким, пожилым человеком, с седыми волосами и морщинистым лицом. Однако, несмотря на возраст, он сохранил крепкое тело и свои боевые навыки.