Письмо датировано 13 мая 1955 года. События, о которых говорится в ней, якобы имели место за сорок лет до этого (а Генри Вильсон был убит боевиками Ирландской республиканской армии в 1922 году), а Эдмондс все еще не мог избавиться от какого-то недоброжелательства по отношению к нему. Возможно, что это — пример исключительной враждебности, существовавшей между генералами, можно представить себе, что они говорили о событиях Первой мировой войны, что они говорили о друг друге.

Кому-то это желание ограничиться всего двадцатью четырьмя генералами в книге о войне, которая только в одной Великобритании потребовала участия миллионов и унесла жизни сотен тысяч человек, может показаться странным. Тем не менее существуют веские причины, побуждающие остановить свой выбор на таком небольшом количестве. Взять хотя бы то обстоятельство, что об этих генералах Первой мировой войны до сих пор не было написано ни одной книги как о группе командующих. Однако осуждению они подвергаются именно как группа командующих. Написано огромное количество биографий и автобиографий, но личные заслуги и воинское искусство субъектов этих сочинений утопают в потоках осуждений, льющихся на генералов вообще. Стоит добавить, что даже те писатели, которые осуждают этих генералов как группу командующих, признают, что некоторые из них — Бинг, Плюмер, Карри, Монаш, Роулинсон (по крайней мере после Соммы) — были как минимум лучше других. Вот тут-то и начинаются сложности. Эти люди объединены в группу по другой причине, поскольку многие из них, хотя и не все, имели одинаковое военное прошлое и довольно близкий послужной список — боевые действия в Южной Африке, в Судане, в Индии и на северо-западных границах. А потом они один за другим кончали штабной колледж и после этого получали под свою команду бригады, дивизии и иные системы военного командования, входящие в состав внутренних военных образований Соединенного королевства.[5] В небольшой армии они являлись элитой, и они хорошо знали друг друга, из чего вовсе не следует, что все они были друзьями, которых водой не разлить.

Второй причиной, по которой основное внимание в этой книге сосредоточено на военном руководстве, заключается в том, что Первая мировая война — событие исключительно большой сложности. В силу этого обстоятельства мудрый писатель начинает книгу с того, что формулирует цель своей работы, определяет пределы поиска и объект задачи, а после этого не отступает от своей цели до тех пор, пока не докажет постулируемые им положения или по крайней мере не выдвинет их. Рискуя быть вынужденной рассматривать вопрос, вникая во все мелочи, эта книга имеет целью бросить объективный взгляд на действия генералов с позиций их времени и рассмотреть, насколько оправдана та одиозная репутация, которой они пользуются сегодня. С равным успехом можно было бы двинуться по накатанному пути, безапелляционно обвиняя генералов в жестокости и в неспособности управлять войсками. Для вынесения подобного приговора есть достаточно свидетельств, особенно если разрешены избирательный подбор фактов и экономное использование правды, но справедливо ли это? Я думаю, что нет, и если писать историю с учетом пристрастий, это будет не история, а пропагандистский материал или что-то вроде приглашения к полемике. Первый шаг к выработке справедливого решения заключается в расстановке фактов — всех относящихся к делу фактов — в соответствии с контекстом событий. Правда, при этом создаются предпосылки для бесконечной дискуссии, какие факты нужно считать относящимися к делу, а какие нет.

Третья причина, согласно которой все внимание оказывается сосредоточенным на небольшой группе генералов, заключается в том, что настоящая книга старается не просто рассказать о том, что случилось, как это обычно делают каждое по-своему все исторические описания, но объяснить, почему что-то случилось. Большинство книг либо пренебрегают этим занятием совсем, либо дают лишь крайне поверхностный анализ. Чтобы понять и объяснить, почему что-то случилось, нужно располагать большим количеством времени и определенной информацией о деталях события. Лучше всего это положение может быть проиллюстрировано хорошо известным примером.

Ни у одного историка не вызывает сомнения тот факт, что в 7 часов 30 минут утра 1 июля 1916 года британская пехота поднялась из траншей и, образовав длинную цепь, двинулась через нейтральную полосу к немецким оборонительным рубежам на реке Сомме. Спустя несколько минут солдаты попали под мощный заградительный огонь из пулеметов, минометов и пушек. Атака захлебнулась практически по всему фронту вдоль Соммы. К концу этого дня потери британской армии составили 57 470 человек, из них почти 20 000 убитыми, более тяжелого поражения британская корона не знала со времен Гастингса. Большинство историков при этом добавляют, что «линейное» построение боевого порядка, использованное в тот злосчастный день наступающей английской пехотой, в немалой степени послужило причиной последовавшей катастрофы.

Но почему же она случилась? Конечно же, построение наступающих цепью, широко, но ни в коем случае не повсеместно использованное английской пехотой 1 июля, способствовало росту числа потерь, потому что такой боевой порядок являлся отличной мишенью для немецких пулеметчиков, так почему же он был использован? То, что войска, атакующие на открытом пространстве, уязвимы перед прицельным огнем современного оружия, уже было очевидным в течение нескольких лет. Одним из последних подтверждений этого факта было ужасное побоище, учиненное британской пехотой атакующим немецким войскам в сражениях при Монсе и Лангемарке в 1914 году, а также действиями против британских войск, что на открытой местности атаковали позиции немцев при Оберс-Ридже или Лоосе в 1915 году. Об этом же свидетельствует и практика французских войск, которые с самого начала войны почти повсеместно проводили свои атаки подобным образом. Атака на подготовленную оборону противника, который сидит в траншее и вооружен пулеметами, обозначала верную гибель, так почему же англичане избрали этот способ атаки в 1916 году?

Анализ военных донесений тех лет показывает, что у командования была надежда, что предшествовавший атаке, длившийся целых семь дней регулярный артиллерийский обстрел позиций противника на Сомме разрушит линию обороны немецких войск и сметет обороняющихся. Кроме того, одна брошюра («Подготовка дивизий к ведению наступательных действий», Генштаб, май 1916) выдвигала теорию, которая утверждала, что при штурме траншеи противника «наступление цепью в одну линию, как правило, не приносит успеха, атака двумя линиями солдат может оказаться успешной, но, как правило, она тоже не приносит успеха; цепь в три линии пехотинцев в общем и целом добивается результата, но иногда и этих сил оказывается недостаточно. И только атака четырьмя линиями обычно оказывается результативной». Ознакомившись с подобной формулировкой, автор этих строк, который в дни своей армейской службы был пулеметчиком станкового пулемета «Виккерс», не мог не содрогнуться, представив себе солдат, которых инструктировали подобным образом. И еще: в верховном командовании утвердилось всеобщее мнение, что пехотинцы Новой армии фельдмаршала Китченера, которая в первый раз широко использовалась в боевых действиях, не имели необходимой подготовки и не смогли справиться со сложной тактикой «атаки с огневой поддержкой» на открытом пространстве.