И оба раза всплывало слово «хиджра».

Хиджра — так называют вынужденное переселение из Мекки в Медину спасавшегося от преследований пророка Мухаммеда в 622 году. И что особенно важно, хиджра — это начало отсчета мусульманского летоисчисления.

Для Сары, имевшей уже определенный опыт, это не могло быть простым совпадением.

Пытаясь на ходу упорядочить имеющиеся у нее обрывочные сведения, она спустилась в офис Питера Коллана и потребовала немедленную командировку. Когда он начал возражать, она выложила ему свои доводы. Разве антитерроризм сейчас не на повестке дня? Разведке как воздух нужна реальная зацепка, и чем скорее, тем лучше. Коллан все еще колебался, и она решила зайти с другого конца. Говорящих по-арабски агентов отчаянно не хватает. А те, кто знает пушту, вообще на вес золота. Сара, изучавшая в Кембридже восточные языки, свободно владела ими всеми, в том числе и урду, не говоря про французский и немецкий. По сути, вопрос не в том, почему она должна отправиться в Афганистан, но в том, почему она до сих пор еще не там! Что-то пробурчав насчет бюджета, Коллан позвонил в Лэнгли.

Через четыре дня она уже летела коммерческим рейсом в Даллас — для прохождения месячных курсов в американском разведывательном центре. Оттуда она отправится в Карачи, а затем — наземным транспортом — в Кабул.

Инструкция была краткой: выслеживай плохих парней — «игроков», как их называли янки, — разрабатывай источники, вербуй на агентов и создавай собственную сеть.

Сара действовала по принципу «Следуй за деньгами!», и он заводил ее на золотой рынок Гилгита, в подземные хранилища Афганского центрального банка и на многолюдный черный рынок медицинских препаратов в Кабуле.

На след «афганского араба» она не напала, но ей попался некий Абу Мохаммед Саид, которого за зверские расправы, такие многочисленные, что всех и не упомнишь, разыскивали практически все западные разведки. Он то и дело появлялся в ее поле зрения, пытаясь сбыть очередную партию опиума.

Следуй за деньгами! — мысленно повторяла она, не сводя глаз с золотой цепочки, которую держала в руке. Она и следовала, и деньги привели ее сюда, в ювелирный магазинчик Файшана Бхатии, в самый центр этого контрабандистского базара.

— Нет, это никуда не годится, — упрекнула она продавца. — Да вы взгляните, как ужасно скреплены звенья. И потом, это же не золото, а позолота. Гальваника.

— Двадцать микрон.

— От силы десять, — возразила Сара. — Ваше золото можно ногтем соскрести.

Она находилась в магазине уже двадцать минут. Внутренний голос надрывно кричал, чтобы она поскорее убиралась отсюда куда подальше. Одна из камер наблюдения была нацелена прямо на нее. Вот сейчас в дальней комнате Саид посмотрит на экран и скажет: «Она все еще здесь? Не слишком долго?»

Небрежно положив цепочку на прилавок, Сара притворилась, что рассматривает понравившийся браслет.

— Непредвиденная задержка, — раздалось у нее прямо в ухе. — Затор на дороге. — Голос Рейнджера звучал уже не так спокойно и властно. — Группа захвата будет на месте через пять минут. Если Омар выйдет, тебе придется его задержать: если он окажется на базаре, мы его упустим. Нельзя выпускать его на улицу.

Задержать его?.. Она поперхнулась от возмущения. Проклятье! Так и знала, что они не успеют вовремя!

— Ты меня слышишь? — спросил Рейнджер. — Просто кивни.

«Итак. Вот мы и пришли к тому, от чего ушли, — пронеслась у Сары мысль. — Со всеми их спутниками, сетями и джи-пи-эс-навигаторами. Подставляйся под пули…»

Она и подставлялась. Ей и в голову никогда не приходило сказать «нет». Как и ее отцу, участнику десантной операции 2-го батальона Парашютного полка в Гуз-Грине, на Фолклендских островах. И ее брату, выполнившему десятка три заданий в Багдаде. Сражаться на передовой было у Черчиллей в крови.

Правда, она не думала, что придется сражаться в одиночку. Сара сглотнула, в горле пересохло. От жары, не иначе.

Сара кивнула:

— Я бы хотела посмотреть вот этот, красный. — Она вдруг с удивлением заметила, что уже второй раз просит продавца показать ей браслет, а он ничего не отвечает.

Позади раздался шорох, скрипнула открывающаяся дверь и послышались приглушенные голоса. Взгляд продавца был прикован к людям, выходившим из задней комнаты. Наперекор инстинкту самосохранения Сара развернулась так, чтобы наблюдатели в Лэнгли увидели все своими глазами, чтобы знали: их хваленая группа захвата, их супермачо опоздали и Омар вот-вот ускользнет, если она не придумает, как его задержать.

Саид что-то быстро и отрывисто говорил по сотовому телефону. Она разобрала несколько чисел, затем последовала пауза, и его губы сложились в надменную усмешку. Когда он проходил мимо, до нее донесся его мерзкий запах.

Задержать его, приказал Гленденнинг.

Сара сделала шаг назад. Столкновение выглядело неестественным и подстроенным. Саид что-то недовольно буркнул и быстро обернулся, словно ждал нападения. Рассыпаясь в извинениях и понимая всю обреченность своих усилий, она все же сознавала, что пусть только на краткий миг, но она выполнила приказ, и ее отец, сам в чине генерала, мог бы гордиться ею.

Абу Саид поднял руку, чтобы отпихнуть женщину, и его взгляд не предвещал ничего хорошего. Пока она не столкнулась с ним, как неуклюжая корова, он думал, что ошибается в своих подозрениях. Ее паранджа была безупречна, сама она держалась почтительно и в то же время с нужной долей собственного достоинства. Никакая часть ее тела не выглядывала из-под одежды. Правоверная женщина, а не какая-нибудь уличная шлюха, готовая клянчить деньги у любого прохожего.

Абу Саид верил в закон хиджаба, или «сокрытия», считая, что женщинам нечего делать в общественных местах. Они должны находиться дома, воспитывать детей, заниматься хозяйством. Только в этом случае их достоинство будет неколебимым, а чистота незапятнанной. Если же необходимо выйти из дому, они обязаны скрывать свое тело, как велел Пророк. Самый крохотный оголенный участок тела для мужчины провокация, как женское срамное место.

Но теперь он не сомневался, что она только притворяется. Ее покорность хиджабу — ложь, уловка, чтобы выудить несколько долларов у простодушного мужчины. Такое случается на каждом шагу. У дверей ювелирных лавок вечно, как шакалы, поджидают женщины: если у мужчины есть несколько сотен долларов на драгоценный камень, то, может, у него найдется и небольшая сумма, чтобы утолить свои низменные желания. Да, он в ней ошибся. Помехи на мониторе в кабинете Бхатии были от ее пейджера. Они все носят пейджеры, боятся упустить клиента. Гиены. Трупоеды. И наверняка с кучей болезней.

И все-таки Саид не смог отвести взгляд. В солнечном свете, проникавшем в окно, ясно были видны очертания ее груди. Воображение тут же дорисовало ее восхитительные формы, спрятанные под длинной одеждой. Захотелось развлечься с ней в своей потайной квартире, но наплывшую похоть тут же смыли волны собственной высоко им чтимой добродетельности. Годы самовоспитания давали о себе знать. Он уже произносил слова, еще не успев осознать это, — так, будто его устами говорил сам Пророк.